28/365: Королева Тянь-Шаня

Королева Тянь-Шаня – ель Шренка, или попросту тянь-шанская ель. Она вполне заслужила этот титул за торжественную красоту и ту роль, которую играет в жизни Тянь-Шаня.

Мощное, прямое как свеча, дерево растет на крутом склоне. У елок, растущих на нижнем пределе ельника, в середине лесного пояса и в верхней его части, жизнь совсем разная. Даже одному дереву живется по-разному, потому что половина его кроны всегда обращена к склону, другая – на простор, одна нагревается всегда больше другой. И так 200 лет подряд, или 300, или 500. На южной, более теплой стороне кроны все физиологические процессы идут активнее, чем на северной. Хвоя и сам побег здесь растут быстрее. Но и быстрее старятся. Значит, южная сторона дерева старше северной! Это так, и видно даже глазом: постаревшие побеги, обвиснув, становятся плакучими, в то время как на северной стороне кроны они упруго торчат горизонтально или чуть вверх. Однако это тепло с южной стороны может стать и избыточным (ниже по склону), и тогда оно, наоборот, тормозит жизнь этой стороны и «выгодней» оказывается северная, где не так жарко – там и прирост побегов больше. Ветви тянь-шанской ели одеты крупной хвоей, значительно более мощной, чем у европейской. Она сочно-зеленая, а, старея, становится сизой. Каждая хвоинка может прожить около тридцати лет. Реальное ее долголетие, однако, определяют условия жизни: чем холодное (чем выше на склоне растет дерево) – тем жизнь ее дольше. Чем больше прямого света и тепла – тем раньше приходит старость и жизнь короче.

Ель тяньшанская образует горные леса, нижняя граница которых доходит до жарких полупустынь или пустынь Средней Азии, а верхняя, проходящая на высоте 3200 м,— до ледников и вечных снегов. Ель тяньшанская большей частью образует чистые леса, иногда только с примесью пихты сибирской. Особенно своеобразна ее узкая, почти кипарисовидная крона, чем она резко отличается от других видов елей. На местах естественного произрастания эта ель создает весьма привлекательные ландшафты.

Местные старожилы по еловому лесу определяли погоду. Если лес казался им в зимнее время серым, не выделялся отчетливо, ждали тихой погоды. Если с утра начинал синеть, а к обеду среди снега проявлалась его яркая синеватая окраска — ожидали к вечеру снега. Если этот же процесс шел не отчетливо — снег выпадал в городе через сутки. В летнее время, за сутки до дождя, горы выступали рельефно, словно парили в воздухе. Еловый лес тем временем становился все темнее и темнее. И чем темнее была его изумрудная окраска, тем сильнее случался дождь после обеда. Была подмечена и другая особенность тянь-шанской ели в определении погоды. Нижние ветки без хвои, которые часто принимают туристы за сучья, в сухую погоду опускаются, зарываясь в землю. А в сырую — поднимаются, изгибаясь, словно тугая тетива лука.

Ель Шренка растет только на Тянь-Шане. Ельники здесь – леса среднегорные. Подняться в высокогорье им мешает недостаток тепла, спуститься в долину – недостаток влаги. В зависимости от влаги они растут то ниже, если район влажнее (например, восточная сторона котловины озера Иссык-Куль), то выше, если сам район суше (например, западная сторона той же котловины). Но нигде не спускаются ниже 1300 и не поднимаются выше 3000 метров над уровнем моря. Средняя протяженность их по вертикали – около километра.

В сороковые годы 19-го столетия ученый Александр Шренк изучал растительность еловых лесов «киргиз-кайсацких степей и гор». Его фамилией и назвали тянь-шанскую ель-красавицу. Однако, удивительно, что биография Шренка (Schrenk Alexander Gustav von) в казахстанской литературе не упоминается. Потому скажем о нем несколько слов.

Путешественник родился в 1816 году в Тульской губернии, в имении Тризново. Учился на философском факультете Дерптского университета, с которым была связана его дальнейшая научно-педагогическая деятельность. Здесь он защитил диссертацию по философии (1848 г.), получил степень магистра геологии (1852 г.), стал приват-доцентом «ориктогнозии, минералогии, общей геогнозии и геологии». Выпускник университета стал ученым-садовником Ботанического сада в Петербурге и в том же 1837 году отправился в длительное «путешествие к северо-востоку Европейской России через тундры самоедов к северным Уральским горам», описанное им в отдельной книге, между прочим, удостоенной Демидовской премией Академии наук.

В 1841 году фон Шренк отправился в путешествие по Джунгарии и Киргизским степям. Труды ученого были опубликованы на немецком языке, в двух томах, в 1848 и 1854 годах в Дерпте (журнальный вариант в 1850 г.).Ученый-путешественник Шренк, имя которого осталось в десятке названий растительного мира, скончался в Дерпте (ныне Тарту) в 1876 году.

Тянь-шаньская ель — родственница сибирской ели и близка к афганской и гималайской сестрам. Но отличается от них редкой конусовидной формой, более длинными лапами и крупными шишками с красивым восковым рисунком. Деревья тянутся в рост медленно, не превышая полуметра в возрасте 20 лет. С годами образуя единую, хотя и непрочную на горном грунте, корневую систему. Образно говоря, дружную семейку, в которой живут и родители, и подрастающие детки.

Значительная часть осадков, как известно, задерживается растениями, а затем испаряется с их поверхности и поступает обратно в атмосферу, поддерживая ее влажность. И если еловые леса Европы задерживают от 25 до 40 процентов осадков, то тянь-шанские ельники – от 20 до 70! Большой диапазон определяется различной густотой стояния деревьев: больше влаги задерживают самые густые леса, и трудно переоценить их роль как влагорегуляторов в природе.



Между тем еловые, как и всякие другие леса на Тянь-Шане, рубят и, как правило, без учета возможностей их восстановления. Не оттого ли мелеет нынче Иссык-Куль? Конечно, речки, сбегающие в озеро, разбирают на орошение. Но ведь и воды в них убавилось! Не оттого ли, что визг пилы стал привычным в ельниках – в этих древних лесах, хранивших для нас воду и самую жизнь горных ручьев и рек?

Природа Тянь-Шаня поражает всех особой красотой, контрастами, яркостью, богатством и своеобразием флоры. И как тут не вспомнить слова замечательного натуралиста Д.Н. Кашкарова: «Кто хоть раз прошел по горной тропе Тянь-Шаня, тот раб навек, и цепи свои с любовью будет носить до гроба! Спускаешься сверху через старые ельники, нависшие над Джеты-Огузом, и темная синева Иссык-Куля будто поднимается навстречу. Вода все синее, а горы все выше. Весною они накрыты снегом и через озеро смотрят друг на друга, будто в зеркало. Кто возьмет на себя смелость поручиться, что красота эта и горы со своей сложной и своеобразной жизнью останутся прежними, если вырубим Тянь-Шанскую ель?