Когда говорят камни

15 680

Наш путь к Солнцу

Не прошло и года, как мы вновь отправляемся в увлекательное путешествие, в надежде отыскать очередной осколок забытой истории. На этот раз целью нашего долгожданного путешествия стало высокогорное святилище древних людей Саймалуу-Таш. Следуя давно усвоенной истине “лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать” мы твердо решили, во что бы то ни стало, пройти путь солнцепоклонников. Как и всякое увлекательное путешествие подобного рода, наш вояж был тщательно спланирован, ибо направлялись мы в места, куда редко ступает нога рядового туриста. Да что там туриста! Не всякий местный отважится на подобное приключение. В связи с чем, хочу поблагодарить Туристический Союз Кыргызстана за оказанную помощь в нашем нелегком, но довольно увлекательном деле. Правда не обошлось и без маленьких эксцессов в пути. Но стоит отметить, это лишь добавило своеобразной остроты нашему путешествию.

Долгим и суровым оказался путь к ущелью Саймалуу-Таш, затерянному в горах Тань-Шаня, даже для самых подготовленных и бывалых участников краеведческой экспедиции. Но, скажу без ложной скромности, увиденное во время путешествия, стоит тех сил и потраченных средств, дабы получить уникальную в своем роде возможность прикоснуться к очередному осколку забытой истории.

Чтобы лучше сориентироваться где, что находится, пожалуй, начнем рассказ с республиканских дорог. А, они у нас, поверьте, стоят того, чтобы замолвить словечко. Кроме всего прочего, если вам когда-нибудь посчастливится побывать в Казармане, то, скорее всего, именно на автомобильном транспорте вы и будете добираться до “затерянного города”, иначе это место назвать сложно. Железных дорог тут нет, самолеты не летают, так как местный аэропорт давно уже пришел в негодность, а на арбе слишком долго. А что вы смеетесь? Это не шутка – бричка запряженная лошадью или ослом весьма распространенный вид транспорта в этих краях, не считая “национального”. Я имею в виду автомашины марки Audi 100, причем, преимущественно 80-х годов выпуска, то и дело обгонявшие нас на высокогорных серпантинах. Что касается дороги Нарын – Казарман, а ее протяженность составляет цельных двести километров грунтовой дороги, местами изрядно уставшей, то это настоящая стиральная доска. Проехав по ней пару раз, вы смело можете менять ходовку своего автомобиля.

Наверное, стоит обмолвиться парой слов и самом Казармане. Небольшой городок, расположенный в Тогузтороузском районе, Джалалабадской области. Из-за расположенного неподалеку знаменитого золоторудного месторождения Макмал, а значит и высоким уровнем преступности, город часто сравнивают с одним из городов Дикого Запада. Разве что лихих ковбоев в седле, да с револьвером в руке вы тут не встретите. А в остальном все как в настоящем вестерне. В чем мы о и убедились. Не успела наша банда въехать в город, как мы тут же привлекли внимание со стороны местной милиции. Нагнав нас почти у самых ворот гостевого дома, и убедившись в добрых намерениях нашего пребывания здесь, милицейский патруль тут же ретировался, заранее предупредив об уголовных наклонностях местной братвы. Мол, машину отобрать могут или просто камнями закидают. В общем, было как-то не по себе. Что в свою очередь не совсем радовало нас, так как нам еще предстояло найти проводника.
Проезжая, по центральной улице города, мы то и дело ощущали на себе удавленные взгляды обитателей здешних мест. Порой казалось, что нищита царившая вокруг, просто удручает. В голове возникал только один вопрос. Чем же живут все эти люди, чем занимаются, где работают, как добывают хлеб свой? Однако этот вопрос так и осталось тайной. Хотя по словам хозяйки местной гостиницы Мунары, где нам посчастливилось остановиться, город живет лишь за счет золоторудного комбината. Не будь его, город и впрямь выглядел бы совсем мертвым. В общем, выражаясь словами моего коллеги по приключениям – конец географии.

На утро, плотно позавтракав, мы отправились в путь. Преодолев на машине небольшой отрезок пути, мы добрались до поселка Атай, где и наняли двух молодых ребят Мамата и Бакыта в качестве проводников. За поселком дорога становится еще круче, и мы тропой уходим в горы. Небо затянуто облаками, прохладно. Кажется, что скоро начнется дождь. Но как только мы поднимаемся на перевал в урочище Кёк-Арт, тучи рассеиваются. Солнце начинает припекать. Это хороший признак, погода обещает быть доброй.
Миновав урочище, продолжаем идти вперед. Не знаю почему, но первые часы нашего совместного путешествия никто из проводников не вызывает у меня доверия. Нам, то и дело приходилось сверять свой маршрут с картой, дабы не отклониться от намеченного пути. Вдобавок ко всему, они совершенно не владеют русским языком и все время, что мы провели вместе, нам приходилось объясняться “на пальцах”. Как оказалось впоследствии, наши опасения были не напрасны. Ребята знали о тропе понаслышке, и никогда прежде не поднимались на высокогорное плато. А стремление помочь нам оказалось банальным желание заработать.

По дороге к ущелью Саймалуу-Таш нам посчастливилось встретить местного чабана Мырзабая, державшего неподалеку свою пассику. Старец согласился перевезти часть нашего снаряжения и предоставил двух лошадей и ослика. Правда, не безвозмездно! Узнав, что мы ищем петроглифы, вспомнил легенду этих гор. Мудрые люди рассказывают, что случается, хотя и редко, счастливчикам-чабанам найти диковинные рисунки на скалах. И, странно, обнаруживают они их рано утром, там, где вечером накануне их не было. Но горе тому, кто потревожит священные рисунки, сдвинет, повернет или унесет камень с древними знаками! Тогда рисунки снова исчезают.
Потому, завершает рассказ старец, что место это священное и рисунки должны оставаться под самым куполом неба. Не тревожьте покой наших предков, не трогайте их посланий.

К вечеру мы наконец-то добрались до места, где планировали разбить базовый лагерь, и откуда, ранним утром, совершить восхождение на высокогорное плато Саймалуу-Таш. Немного погодя подоспел и сам Мырзабай с нашим снаряжением. Разговорившись, выяснилось, что старец местный егерь и знает здешние тропы как свои пять пальцев. Договорившись встретиться утром, дабы продолжить наш путь к солнцу, сопровождавшие нас проводники, а теперь еще и егерь удалились, оставив нас на едине с зачарованной природой Ферганского хребта.

Природа ущелья Саймалуу-Таш совершенно отлична от общего пейзажа тань-шанских гор. Словно волшебная аура окутала завесой тайны ландшафт этой горной гряды, наполнив её непередаваемым ароматом запахов цветов, от которых кружится голова. Попав сюда, оказываешься, словно в густых лесах Амазонки. Узкая, извивающаяся серпантином горная тропа еле виднеется в густых и высоких зарослях полыни, канапли и дикого лука.
Удивительное дело! К северу от этой горной гряды располагается пустынная часть Нарынской области. Небольшие селенья разбросаны на значительном расстоянии друг от друга. К югу от Ферганского хребта лежит благодатная долина. Кругом села и города. В садах зреют гранаты, айва, инжир. Базары ломятся от великолепных арбузов и дынь. Осенью поспевают виноград и хурма. Настоящее райское изобилие!

Вечером за рюмкой чая у костра размышляем о предстоящем дне, о подъеме на плато. Идти придется по крутым склонам. С одной стороны тропы стена – склон старой горы, а с другой – быстрая река и снежный мост, под которым мчится бешеный поток все той же реки. Переход достаточно трудный, даже для тех, кто знаком с техникой альпинизма.

Впереди тяжелый подъем, пора ложиться спать. Ночью внезапно налетел холодный ветер. Казалось, вот-вот шайтан унесет нашу палатку, чтобы, как говорили мудрые старцы, не допустить нас до святилища.
Наутро, с первыми лучами солнца в дали показались наши старые друзья Мамат и Бакыт. Медленно поднимаясь, на лошадях к месту нашей ночевк, они бурно о чем-то спорят. Видимо, обсуждают план нашего восхождения. Где Мырзабай? Старец отправил нас, оставшись на пасеке качать мед – на пальцах объясняет одним из проводников.

Начинаем подъем. Первая группа уже далеко. От места стоянки к перевалу идем по извилистой тропе. Постепенно исчезают заросли дикого лука, склоны усыпали звездочки пахнущего медом эдельвейса. Спускаемся к марене, впереди ледяной мост, а за ним затяжной подъем. Лошадей приходится оставить, дальше группа идет пешком. На пути опять снежники, но уже не такие жуткие, как мост. Еще выше альпийские луга. Последний снежник, последний подъем на плато и вот – чуть выше – знаменитый Саймалуу-Таш. Миниатюрная долина с маленьким, почти круглым мореным озером. Справа, чуть ниже озера, блестящие, черные от загара камни, поверхность которых была холстом для древних художников. Здесь каждый камень – история. Ровные четкие линии отчетливо виднеются на отполированной голубоватой поверхности базальта. Можно сказать, что петроглифы Саймалуу-Таш – одни из самых фотогеничных наскальных изображений Центральной Азии. Наверное, не будет преувеличением назвать петроглифы Саймалуу-Таш одним из уникальнейших памятников каменного века. Словно книга, повествуют они об истории древности, религии, духовной жизни и быте древних жителей, населявших некогда эти места. Трудно найти в науке о каменном веке явление более противоречивое, загадочное, труднодостижимое, чем неолитические наскальные рисунки. Причем эти рисунки казались настолько схематичными, что создавалось впечатление – они не столько продукт художественного творчества, сколько своеобразный эквивалент летописных записей, предтеча письменности. И не случайно родилось и прочно закрепилось образное определение петроглифов — «энциклопедия каменного века».

Первое, что бросилось сразу в глаза, это извилистые линии, нанесенные на камнях. Сразу же вспомнились дороги-змеи, по которым мы поднимались накануне. В разное время ученые высказывали предположения, что, возможно, это изображены горные хребты или реки. Но, именно потому, что мы прошли этот путь пешком, имеем право поспорить. Если это изображены реки, то почему они иногда показаны одной, а иногда тремя линиями? Если это вершины гор, то почему сцены пахоты парят в небе, а солнечный диск находится под горой? И зачем передавать горные хребты замкнутой линией? В то же время извилистые линии встречаются в наскальных рисунках Саймалуу-Таш чаще других изображений. Можно сказать, что для этого, одного из древнейших святилищ Средней и Центральной Азии, они – характерная деталь любой композиции. А в святилищах, которые расположены ниже, этот рисунок отсутствует. Примером тому служат петроглифы иссык-кульской котловины. Возможно, древние художники, пройдя от подножия до вершины, передали в этих линиях свой путь к небу, к солнцу, к той единственной горе, которая и была для них горой Солнца...

Мастерская сознания

Для справки. Наскальные изображения Саймалуу-Таш расположены в верховьях Ферганского хребта, в районе перевела Кугарт на высоте более 3000 м. В переводе Саймалуу-Таш – узорчатый или рисованный камень, место поклонения древнейшего языческого населения края. Из-за трудности пути наскальные рисунки Саймалуу-Таш долгое время были недоступны ученому миру. Наибольшая заслуга в изучении святилища Саймалуу-Таш принадлежит советскому археологу А.Н. Берштаму. Именно он в пятидесятые годы обстоятельно охарактеризовал памятник, определил его значение, возраст, описал сюжеты и стиль рисунков, связав их с миром земледельцев и скотоводов Средней Азии. По сей день работа, проделанная ученым, сохранила свое значение, хотя полностью раскрыть и объяснить содержание рисунков пока дело будущего.

Наскальные изображения Саймалуу-Таш позволяют проследить путь развития древнего искусства и древней религии на протяжении почти трех тысяч лет. Период создания наскальных рисунков тянется от II тысячелетия д.н.э. до первых веков новой эры, охватывая эпоху бронзы и раннего железного века.
Решение многих проблем, связанных с происхождением и развитием древнего искусства на территории современного Кыргызстана, с религиозными обычаями и верованиями её обитателей, следует искать именно в наскальных изображениях Саймалуу-Таш, где скопились тысячи рисунков, различных по характеру, сюжету, стилю и времени, оставленных разными народами – кочевыми с севера и земледельческими с юга.

Судя по обилию наскальных рисунков, окрестности Кугартского перевала, долины Ферганская и Тогуз-Тороо в столь отдаленное от нас время были заселены так же густо, как и сегодня. С юго-запада от перевала люди занимались земледелием, а с северо-востока – скотоводством. Что касается охоты, то она, начиная с эпохи бронзы, становится все больше побочной отраслью как у тех, так и у других. На смену красочному реалистическому искусству охотников приходят изображения условные, символичные. Вероятнее всего, это связанно с коренной сменой мировоззрения и мироощущения обитателей здешних мест, перешедших от присваивающего, охотничье-собирательного хозяйства к производящему.

Чуть больше месяца свободен от снега перевал Кугарт, и только в течение этого времени люди, жившие в долинах, имели возможность подняться в храм Солнца, спрятанный природой высоко в горах, с тем, чтобы у священного озера оставить свою просьбу, свое желание, свою надежду. Они изображали кусочек своей жизни, реальной или воображаемой, чеканом на одном из камней, которых вокруг озера было великое множество. Создатели петроглифов были убеждены что, достаточно сделать рисунок животного или человека, проговорить определенные словесные формулы – и можно будет влиять на живой оригинал изображения. Без сомнения первоначальной причиной появления петроглифов была реальная забота об успешной охоте, но эти заботы постепенно переносятся в мифологический, потусторонний мир.

Сегодня эти рисунки дают нам возможность увидеть мир глазами наших предков. Нетрудно заметить, что большая часть изображений — это фигуры диких животных. Иногда это хищники с когтистыми лапами, иногда быки и козлы, кони и олени. Однако, встречаются настоящие шедевры каменной живописи. Вот вокруг костра пляшут таинственные шаманы, возведя к небу руки. Развеваются странные одежды с длинными хвостами. Качаются рогатые шапки, увенчанные полудисками и сверкающими нимбами. Идут обильные стада козлов и оленей. Тянутся караваны верблюдов, лошадей, быков. Суетятся вокруг них люди. Натягивают тугие тетивы луков охотники, прицеливаясь в долгожданную добычу.

Вся первобытная жизнь нашла отражение в этих рисунках на каменных листах. Замысловатые лабиринты, календари, извилистые линии, смысл которых потерялся вместе с давно исчезнувшими художниками. С каждой каменной картины льется энергия жизни. Охотник, преследующий дичь, сама дичь. Пахарь, взрезающий в землю плуг, который тянет пара длиннорогих быков. Течение рек и дорог. Массовые соития и над всем этим праздником жизни целый сонм солнц в самых разнообразных формах. Круги, колеса, лохматые солнца. Солнца-люди, быки и козероги, несущие светило на своих рогах. И тут же высечена одна и та же загадочная горизонтальная длинная полоса, на обоих концах которой — два диска. Иногда, видно, что один диск — это солнце с лучами, а другой — луна. Можно допустить, что так показаны день и ночь, или день, равный ночи, или просто линия горизонта и вращение небесных светил. И весь этот храм вознесен к небу, к Солнцу. Большинство рисунков поражает своим мастерством, и иначе как произведениями искусства их не назовешь.

Каждый наскальный рисунок, как и любое другое произведение искусства, связан с личностью художника, формирующейся под влиянием определенной общественной среды. В силу этого наскальная живопись отражает магические и религиозные взгляды. Хотя есть полное основание предполагать, что не все наскальные рисунки Саймалуу-Таш имели магический характер, а были плодом воображения художника.

Не секрет, что религия первобытных людей зародилась в результате бессилия их борьбы с природой. Неверные представления о силах природы породили веру в сверхъестественное, которые от примитивных форм переходила в более сложные. Так появились первобытные формы верований: анимизм, тотемизм, фетишизм, вера в волшебные силы, бессмертие души, мир предков и т.д. С этими формами первобытных верований мы и сталкиваемся в наскальных рисунках Саймалуу-Таш.

Люди эпохи бронзы и раннего железного века наделяли сверхъестественными свойствами предметы и явления природы. Охота на животных, к примеру, на протяжении многих тысяч лет была главным, а иногда и единственным источником пищи. Сознание своей зависимости от животных, на которых охотился человек, заставляло его поклоняться им. Человек стал искать объяснение не только всему непонятному, но и всему случайному, и такие поиски привели его к поклонению, развившемуся затем в тотемизм. Появляются обрядовые праздники, имитирующие сцены охоты на тотемного зверя. Постепенно тотемное животное становится символом коллектива, затем его покровителем, и наконец, предком. Подобную цепочку генезиса человека от животного можно проследить на примере оленя. Изображения его очень часты в наскальных рисунках Саймалуу-Таш. С образом оленя связаны многие древние названия кыргызских племен и многочисленные кыргызские легенды. Здесь невозможно не вспомнить легенду о происхождении одного из кыргызских родов – рода Бугу, о почитании прародительницы рода – рогатой матери оленихи.

Судя по наскальным рисункам, охотились наши предки по-разному. Это или просто лучник, который пытается поразить зверя на расстоянии или сцена загона собаками, в ряде случаев встречаются и барсы, к помощи которых наши предки обращались весьма часто. Сцены охоты весьма часты в наскальных изображениях Саймалуу-Таш. Большую их часть занимают сцены охоты на козла. С образом козла связаны и религиозные представления, и обычные заботы охотников. Наряду со сценами охоты очень часты изображения домашних животных – тех же козлов, собак, лошадей, быков и верблюдов.
Помимо этого наскальные рисунки Саймалуу-Таш свидетельствуют об этапах в развитии религиозного познания, пройденных первобытным обществом. Отражение религиозных и исторических этапов жизни людей застыло в камне в виде труднопонятных изображений картин быта, ритуальных сцен. В них содержаться общественный опыт различных периодов истории развития человечества.

Как уже упоминалось выше, в изображениях Саймалуу-Таш отражены этапы земледелия и скотоводства в эпоху бронзы и раннего железного века. При возникновении земледелия на смену магическим танцам, которые должны были способствовать успешной охоте, пришли различные обряды плодородия и фаллические культы. При появлении земледелия и скотоводства поклонение животному-предку переходит в поклонение природе, а место поклонения переносится с земли ввысь – на небо. Таким образом, сменяется и статус ретуального места, Саймалуу-Таш превращается в грандиозный первобытный храм солнца, где куполом было само небо, иконостасом – базальтовые камни с петроглифами, а алтарем – горизонт с живым солнечным богом.
Огромное количество солярных знаков убеждает нас в том, что поклонение солнцу было ведущей формой религии. Здесь мы находим все обозначения солнечного культа, начиная от простых кругов и свастики и заканчивая солнцами – символами: солнце-человек, рога животных закрученные в виде солнца, солнечные колесницы. Изображения солярных знаков на Саймалуу-Таш имеет самую причудливую форму. Одно такое изображение нам посчастливилось отыскать. Это уникальный в своем роде рисунок солнечного мальчика с распушенными как волосы лучами солнца, ставший, благодаря своей необычности, визитной карточкой наскальной живописи Кыргызстана.

Древние жители, обитавшие в предгорьях Ферганского хребта, почитали не только культ солнца. Особое место в наскальной живописи Саймалуу-Таш отводится земледелию и сценам пахоты. Из животных в большинстве сцен пахоты учувствуют только быки. Возможно, вначале земледельческого периода тяговой силой были люди, и только несколько позднее в развитый бронзовый век силу человека заменила сила быка. Постепенно бык становится объектом религиозных земледельческих культов, а с утверждением плужного земледелия – символом плодовитости и ассоциируется с плодородием земель. Впоследствии, кроме сцен пахоты и отдельных изображений быков, появляется и бык, символизирующий солнце, что явно говорит о культе этого животного.
Без сомнения петроглифы Саймалуу-Таш, это уникальный памятник древнего искусства, вершина творчества наших предков.

Пройдя путь солнцепоклонников, и глядя на эти рисунки, невольно возникает вопрос, какой конкретный смысл каждый раз вкладывали художники в знаки на камнях? Какая жизненная необходимость заставляла создавать эти каменные полотна. Можно предположить, что делал он это в религиозных целях. Но, только ли в религиозных? Ответы на эти и многие другие вопросы все еще ждут своего исследователя.

Для нас же, петроглифы Саймалуу-Таш оказались не просто «энциклопедией каменного века», а, по образному определению настоящей «мастерскими сознания», где тысячелетиями накапливались и осмысливались духовные ценности человечества.
Исследователи лишь недавно переступили порог этой мастерской. Исчезли те, кто творил в ней, и некому рассказать о мыслях мастеров, чьи произведения остались на каменных панно. Эти панно надо расшифровывать, как расшифровывают мертвые языки. Первые слова этого языка прочитаны, нащупаны путеводные нити в ошеломляюще сложный, еще вчера неведомый мир.

И солнце катится к закату...

Проходили века, стирались с камней рисунки, но поднимались на Саймалуу-Таш все новые и новые поколения паломников и в доказательство неизменности веры подновляли рисунки. Это омолаживание старых сюжетов отчетливо заметно и сегодня – по оттенкам патины.
И тысячу лет спустя, во времена саков, святилище также навещали люди и оставили рисунки, выполненные в знаменитом «зверином стиле», который был широко распространен по степной скотоводческой зоне Евразии от Монголии и Северного Китая до Северного Причерноморья. Но таких рисунков мало, и можно предположить, что тогда святилище заканчивало свое существование. И все-таки жизнь здесь не угасла. Места эти всегда почитались как священные, традиционно запрещалось уничтожать рисунки. Старожилы окружали горы легендами, и сейчас живы старики, в памяти которых не стерлись рассказы о том, что в ущелье, за перевал Кугарт, поднимались верующие, приносили подарки богам, совершали жертвоприношения.

Но, конечно, расцвет святилища Саймалы-Таш связан с эпохами ранней и развитой бронзы. В этом особое значение и уникальность памятника.
Изучение высокогорных святилищ только начинается, мы еще далеки от полного прочтения этих древних посланий. Еще многие исследователи повторят наш путь к Солнцу. Но об этом мы расскажем в следующий раз.