Нусов Владимир Ефимович

Заслуженный архитектор

Нусов Владимир Ефимович – один из основателей современного архитектурного искусства в Кыргызстане, заслуженный архитектор Киргизской ССР. Родился в белорусском местечке Кричеве. Учился в техникуме кустарно-художественной промышленности, позже – в Ленинградском высшем художественно-промышленном училище им. В.И. Мухиной. В 1934 г. окончил архитектурный факультет Высшего художественно-технического института (бывшая Академия художников).
В Киргизию приехал из Москвы в 1938 г. В этом же году в Киргизии было создано отделение Союза архитекторов СССР, которое сыграло большую роль в организации творческой работы, в выполнении многих задач в области архитектуры и строительства в республике. В частности, намечалось огромное промышленно-гражданское строительство – реконструкция городов республики: Фрунзе, Ак-Тюза и других.
Архитекторы республики летом 1938 г. выезжали в экспедиции с целью фиксации и обмеров исторических памятников архитектуры: башни Бурана (Х–ХI вв.), гумбеза-мавзолея Манаса (XVI в.). Как отмечает архитектор Е.Г. Писарской, материалы исследований В.Е. Нусова и А.В. Прищепы были использованы А.И. Бернштамом при написании главы «Памятники архитектуры Киргизии».
К Декаде киргизской литературы и искусства архитекторы получили заказ на разработку эскизных проектов зданий филармонии и театрального училища с общежитием в г. Фрунзе. В.Е. Нусов работал над проектом театрального училища. Многие проекты, подготовленные В.Е. Нусовым, не были реализованы, хотя на декаде (1939 г.) были отмечены высокими дипломами.
В 1938–1941 гг. В.Е. Нусов вместе с другими архитекторами в своих проектах старается отразить местные особенности, традиции народного искусства, орнаментов с учетом климатических условий и этнографии. Были созданы альбомы народного киргизского орнамента, оригинальных архитектурных форм и мотивов.
В 1942 г. архитектор В.Е. Нусов ушел на Северо-Кавказский фронт, в 1946 г. вернулся в Киргизию с надеждой работать и творить.
В 1948–1949 гг. разрабатывал Генеральный план переустройства г. Оша, рассчитанный на 10–15 лет. В 50-е гг. работает над проектом Генерального плана г. Таласа (с перспективой на 20 лет) и г. Узгена. Одновременно разрабатываются проекты архитектурных ансамблей – Советской и Театральной, Вокзальной и Университетской площадей г. Фрунзе. По его проектам построены трибуна ипподрома, Дворец пионеров, жилые дома, административные здания и промышленные сооружения.
В 1956 г., после двадцатилетней работы в архитектуре, В.Е. Нусов переходит на педагогическую работу в политехнический институт и параллельно ведет проектирование, делает расчеты, серьезно занимается изучением и реставрацией памятников культуры и архитектуры Средней Азии. Еще в 1946–1955 гг. он осуществлял руководство тремя экспедициями по изучению мавзолея Манаса. После организации в 1969 г. специальной научной реставрационной мастерской с успехом были проведены работы на гумбезе Манаса, башне Бурана и мавзолее в Узгене.
Владимир Ефимович Нусов родился в белорусском местечке Кричев в 1908 г. в крестьянской семье. Кричев – это древнее поселение, возникшее около тысячи лет тому назад, на высоком и обрывистом берегу реки Сож, среди дремучих лесов, населенных лосями, зубрами, кабанами и медведями. Речка, заливные луга и глубокие овраги придавали поселению удивительно живописный и причудливый вид. Будущий архитектор рос в городке, где было пять деревянных и одна каменная церковь, две древние часовни на кладбищах, монументальный костел с двумя башнями, пять синагог, дворец местного пана Голынского и мрачный замок пана Белостоцкого.
Очевидно, само место рождения и предопределило его стремление посвятить свое будущее искусству архитектуры, возведению прекрасных зданий, почти естественным образом вписывающихся в окружающую среду. Рождение в древнем городке навеяло приверженность к истории, традициям… Да и родители Владимира были людьми совершенно удивительными.
Отец Ефим Никитович – единственный сын у своих родителей – был большим тружеником, крепкого завидного здоровья. Коренастый, широкий в плечах, он за световой день легко мог скосить десятину, свободно обращался с пятипудовыми мешками. По воспоминаниям сына, отец мог работать сутками и всегда споро, с азартом, песней. Любое, даже неприятное, но необходимое для него занятие он выполнял с удовольствием. Его «образование» закончилось двумя классами, но часто читал псалтырь по просьбе соседей, мог часами «философствовать» о религии. Но… как говорят, «ни в бога, ни в черта» не верил, за что священник, отец Владимир, возмутившись, отлучил его от церкви.
Мать – Агафья Павловна – неграмотная, но удивительно любознательная женщина, из одиннадцати родившихся детей вырастила семерых. Спокойный характер, доброта, терпеливость и трудолюбие помогали ей в преодолении всех жизненных трудностей. Страсть к странствиям была ее искренним увлечением. Она пешком ходила в Киево-Печерскую лавру. В другой раз ездила в Варшаву, в госпиталь, где на излечении был старший брат Владимира Даниил. Самое длинное путешествие ею совершено было на Северный Кавказ, к дочери Пелагее, которая учительствовала в станице неподалеку от Минеральных Вод. Странствие – это было стремление увидеть мир за пределами родной округи. После каждого путешествия ее рассказы для детей были интереснее самых волшебных сказок.
Уже в зрелом возрасте Владимир Ефимович осознал, что именно мать ему, одиннадцатому ребенку, привила интерес к познанию жизни, взлелеяла те чувства, которые определили его призвание к искусству архитектуры. Это было чувство любви к природе, ко всему прекрасному в ней, к тому, что создают руки и разум человека, стремление выразить себя не только словами, но определенными, осязаемыми категориями (1).
Доверчивое и доброжелательное отношение к людям было характерной чертой родителей, и оно прививалось детям. В доме всегда находили приют разные люди, в том числе неделями жили нищие странники. За «постой» они «платили» удивительными рассказами, сказками, легендами.
Главным желанием родителей было дать образование детям – все они были одаренными, но не всем удалось реализовать свой дар. Старший брат Даниил был от природы способным математиком, быстро в уме умножал многозначные числа, удивительно легко решал сложные задачи, но учиться ему не было суждено.
Старший брат Василий, наверное, от деда и отца постиг сапожное мастерство и потом обучил ему Владимира, в обязанности которого входило тачать задники, прибивать кожаные подметки деревянными шпильками, сучить и смолить дратву. И Владимир, прежде чем пустить на каблуки толстый картон желто-коричневого цвета, разрисовывал его древесным углем. Однажды он скопировал из календаря четыре московских вокзала. Рисунки Василию приглянулись, и он сказал:
- Жалко картон с рисунками резать на каблуки, повесь на стены.
Почти целый месяц «красовались» на стенах крестьянской избы эти рисунки. Маленький художник очень гордился этой первой своей «выставкой» перед восхищенными соседями.
Пристрастие к рисованию у Владимира проявилось с четырнадцати лет. Причем в качестве «натуры» он использовал репродукции с картин или фотографии из отрывного календаря. С большим удовольствием он перерисовывал и пейзажи из журнала «Нива», но еще большее удовольствие доставляла «перерисовка» изображений дворцов, вокзалов или крупных общественных зданий.
В школу Владимир пошел с десяти лет. В памяти осталась роль Репки в школьном спектакле – в первом классе; во втором – непоявление в классе отца Владимира, читающего Закон Божий, чему все ученики очень обрадовались; позднее часто вспоминалось доброе, но грустное лицо учительницы Анны Семеновны. Труд учителей не оплачивался, и ученики приносили в школу продукты – учительница принимала «дары» детей со слезами на глазах.
Уроки учили при тусклом свете лучины, потому что керосина не было, а льняное масло жалели – оно шло в пищу. На четвертом классе школа Володи закончилась, хотя очень хотелось учиться дальше. Мать, верившая в более светлое будущее, обнадежила:
- Станет жизнь лучше, пойдешь в школу…
Пришлось работать. Трудовая жизнь будущего архитектора началась с восьми лет, еще до школы. И теперь к ней не пришлось привыкать: он был подпаском, водил в ночное лошадей, пахал землю, копнил сено, ездил в лес за дровами. Свободного времени, особенно летом, почти не оставалось. Зато поздней осенью, снежной зимой, ранней весной в свободное от крестьянских хозяйственных дел время он любил «бродить» по Кричеву.
Здесь было на что посмотреть и запомнить на всю жизнь. Костел с громадным распятием Иисуса Христа и с красочными разноцветными пятнами на каменном полу и многоцветными готическими витражами. В церкви Святого Николая, построенной еще в XVII в., внимание мальчика привлекал сияющий золотом иконостас с печальными ликами святых. В массивных стенах замка Белостоцкого – сумрачные стрельчатые окна, в усадьбе – овальный зал с деревянными скульптурами.
Чтение книг из народной библиотеки пополняло наблюдения любознательного от природы мальчика. В помещении библиотеки – в бывшем доме Ноткина – теперь на стенах висели революционные плакаты и яркие стенные газеты… И в них увидел Володя возможность реализовать свой интерес к живописи и рисованию… Он начал сам писать лозунги, рисовать стенные газеты. И с шестнадцати лет включился в активную общественную работу.
В эти годы – первой половине 20-х годов – молодежь всей страны рвалась к знаниям, к постижению культуры. Самодеятельные спектакли стали неотъемлемой частью жизни многих молодых. Увлекались особенно классикой: «Юлием Цезарем» Шекспира, «Скупым рыцарем» Пушкина, «Бежиным лугом» Тургенева. Декораций не было – делали и «расписывали» сами, суфлеров – тоже, поэтому сценарий заучивали наизусть.
Работы было много, и она увлекала, но мысль о продолжении учебы не оставляла. Многие друзья Володи уезжали в Минск, Ленинград, Москву. Будущий архитектор самостоятельно за два года одолел программу семилетней школы и в июле 1927 г. отправляется в Ленинград.
После долгих размышлений он выбрал техникум кустарно-художественной промышленности (ныне – Высшее художественно-промышленное училище им. В.И. Мухиной). После успешной сдачи вступительных экзаменов В.Е. Нусов был зачислен на коврово-ткацкое отделение техникума. Дали общежитие, здание которого располагалось на берегу канала им. А.С. Грибоедова. Задним фасадом здание выходило в удивительный и таинственный Михайловский парк с чудесными липовыми аллеями.
Десятирублевая стипендия через бухгалтерию передавалась сразу на оплату за питание. Поэтому на все расходы, в том числе и на посещение музеев, зарабатывал, разгружая лес в порту, убирая снег и наледь с крыш, подрабатывал на фабрике «Скороход», используя навыки сапожного мастерства, привитые дома.
Именно с лета 1927 г. и началось знакомство В.Е. Нусова с архитектурой. Каждый день по пути в техникум, проходя через Марсово поле, Михайловский и Летний сады с беломраморными скульптурами, зданиями, дворцами, он соприкасался с творениями знаменитых архитекторов России – В. Баженова, К. Росси, В. Стасова и многих других.
Десятки раз он бывал в Русском музее и Эрмитаже, где не переставал восхищаться творениями художников эпохи Возрождения, французской живописью. Любимыми для него стали русские художники Ге, Поленов, Репин, Левитан, Боровиковский; скульпторы Антокольский и Шубин.
В бурное, но интересное время происходило формирование творческих наклонностей, навыков будущего архитектора. Яростными спорами сопровождались дискуссии на политические, атеистические, богословские, научные, моральные и даже бытовые темы. Посчастливилось слушать лекции известных людей – А.В. Луначарского, Введенского; на книжных базарах можно было встретить знаменитых теперь писателей, да и в техникуме нередко собиралась молодежь отовсюду, чтобы послушать С. Есенина, В. Маяковского, А. Безыменского, Б. Пастернака, В. Хлебникова, А. Блока, А. Белого, М. Горького, П. Романова, Д. Бедного, А. Толстого, М. Зощенко и многих других. И так два года.
Летом 1929 г. не поехал домой на каникулы: работал в порту на погрузке леса, а вечерами посещал студию рисования для подготовки к поступлению на архитектурный факультет Высшего художественно-технического института (бывшая Академия художеств). Экзамены были успешно сданы, и В.Е. Нусов стал студентом одного из прославленных учебных заведений страны.
Занятия проходили в здании, построенном при Екатерине II по проекту Валена де-Лямота и Кокоринова. Оно являлось шедевром раннего классицизма в русской архитектуре. И в этом В.Е. Нусов видел определенное «везение». И еще… время учебы в институте было буквально пронизано духом новаторства, поисками нового в архитектуре и эксперимента в самой методике преподавания.
Но… все эти «поиски нового» и «эксперименты» происходили в условиях грубой ломки замечательного опыта, накопленного почти за полуторавековой период существования академии.
История архитектурного наследия читалась лишь для «сведения», из программы была устранена ордерная система, внимание студентов концентрировалось на конструктивизме и формализме в архитектуре, которые выдавались за эталоны творческого мастерства. К реалистическому рисунку относились в лучшем случае равнодушно, в то же время заковыристая, разудалая неопределенность получала самые высокие оценки.
Последствия такого «поиска нового» тяжело сказались на творчестве и самой судьбе крупнейших мастеров культуры, которых не допускали к преподаванию в институте, а их работы подвергались шельмованию в печати. Владимир Ефимович вспоминает один печальный случай, когда на глазах ректора из здания института вынесли превосходные слепки с шедевров классических скульптурных произведений и оставили под осенними дождями. Слепки, разумеется, после этого восстановлению не подлежали. В это же время из музея института было похищено множество превосходных графических работ, а также живописных полотен, созданных бывшими студентами Академии художеств, ставшими впоследствии известными мастерами.
«Эксперименты» иногда доходили до абсурда. Студенты того времени помнят, к примеру, бригадный метод испытаний. Суть его сводилась к тому, что при проверке знаний слово «экзамен» исключалось из обихода, за всех одногруппников сдавал самый успевающий студент, а полученная оценка выставлялась всем.
Скоро экспериментаторские «заскоки» прекратились… Происходит крутой поворот архитектурного искусства к социалистическому реализму и критическому освоению творческого наследия прошлого. И здесь, как вспоминают современники тех «преобразований», не обошлось без «перегибов».
И все-таки оправдавшая себя за многие десятилетия методика академического образования восстанавливалась. Большими тиражами стала вновь печататься литература по истории архитектуры Древней Греции, Рима, эпохи Возрождения, по истории архитектуры России и народов СССР. Перестраиваются на новый лад специальные журналы.
В курсовых и дипломных проектах появляются колоннады, арки и другие архитектурные мотивы и детали, которыми совсем недавно пренебрегали, и их даже шельмовали. Теоретическая подготовка студентов подкреплялась серьезной производственной практикой. Владимир Ефимович проходил ее на строительстве многоэтажных жилых домов в Ленинграде, рабочем поселке Кондратьевке в Донбассе, в городке Токсове под Ленинградом. Здесь он почти освоил или, по крайней мере, почувствовал на себе тяжелый труд каменщика, плотника, землекопа, шахтера. Все это пригодилось ему в жизни и в военное, и в мирное время.
Всю жизнь В.Е. Нусов с благодарностью вспоминал своих преподавателей. Л.Б. Руднева – автора проекта зданий Московского университета и Министерства обороны СССР, а также Дворца культуры в Варшаве. Академика архитектуры, профессора А.С. Никольского – автора проекта стадиона – холма на Кировских островах в Ленинграде, а также общественных и жилых зданий Ленинграда и многих других городов страны. Превосходный знаток истории архитектуры, он даже в тяжелейшие блокадные дни не расставался с идеями реконструкции города Ленинграда.
После защиты дипломного проекта на тему «Военно-исторический музей», выполненного в духе архитектуры эпохи Возрождения, В.Е. Нусов получил диплом архитектора по проектированию жилых и общественных зданий. В 1934 г. он получает направление на работу в родную Белоруссию и едет туда вместе со своим сокурсником Владимиром Вараксиным.
В Белоруссии первой большой работой В.Е. Нусова был проект колхозного санатория в окрестностях города Могилева, построенного на высоком, крутом берегу Днепра. Позднее – проект Дома Советов в городе Борисове – монументальное здание с полуколоннами, построено в 1936 г. Вместе с В. Вараксиным он проектирует кинотеатр для города Полоцка, затем в соавторстве с А.И. Войновым – здание гостиницы на 300 мест. Это был последний проект перед призывом в армию.
Воинскую службу В.Е. Нусов проходил в Ленинградской области. «Увольнительное» время он проводил в городе, где снова и снова зарисовывал уникальные памятники. После демобилизации из рядов Красной Армии в октябре 1935 г. Владимир Ефимович едет в Москву. Здесь жили два его брата и трудились многие его кумиры. Здесь многому можно было поучиться.
В Москве, в архитектурно-художественной мастерской Наркомпроса, группа архитекторов и дизайнеров занималась разработкой чертежей оформления интерьеров театров для города Смоленска. Работа была очень интересной. Особенно дипломированного архитектора привлекали детали, поскольку интерьеры разрабатывались в духе русского классицизма конца XVIII в. Влившись в эту рабочую группу, В.Е. Нусов смог профессионально заниматься любимым делом, т.е. юношеская увлеченность наконец-то претворялась в жизнь.
После мастерской – работа в бригаде проектного бюро, которая разрабатывала рабочий проект здания музыкально-хореографической школы им. Гнесиных.


Два московских года для Владимира Ефимовича стали огромной школой повышения архитектурного мастерства и роста кругозора: после работы он посещал кружки рисунка и акварели при Доме архитекторов, а также вечерние курсы повышения квалификации, слушал лекции по истории архитектуры и искусства, по неоклассицизму – А.В. Щусева, А.Н. Брунова; в предвыходные дни посещал «встречи» с известными артистами эстрады, драматических и оперного театров; по воскресеньям с этюдником выезжал в Загорск и Кусково, Архангельское и многие другие красивейшие исторические места Подмосковья, где «делал» этюды и рисовал памятники русской архитектуры (2).
Последней работой «московского» периода стал проект спального корпуса санатория-комплекса «Красная Москва» для Сочи.
Как уже отмечалось выше, два года пребывания в Москве В.Е. Нусов был буквально «захвачен» и интересной работой, и полезными для архитектора занятиями. Но… стремление к самостоятельности, к творческому поиску без опеки заставляло его искать новые места, где бы он смог полностью реализовать и свои мечты, и свои знания. Он выбрал Киргизию – далекий, не известный ему край. Наверное, здесь «сыграла роль» материнская страсть к неизведанному…
В начале 1938 г., предварительно договорившись с постоянным представительством республики в Москве, Владимир Ефимович Нусов не без грусти покидает столицу огромной строящейся страны и отправляется в горный край, которому фактически посвятил всю свою творческую жизнь.
Только на пятые сутки поезд, которым В.Е. Нусов отправился в Киргизию, прибыл на станцию Пишпек. «От вокзала – маленького одноэтажного здания, построенного в духе провинциального модерна, до Дома дехканина тащился на одноконной телеге по дороге, вдоль которой тянулись сады с белыми домиками. Изредка встречались двух- и трехэтажные дома» (3), – вспоминал впоследствии архитектор.
В.Е. Нусов нашел на перекрестке улиц Краснооктябрьской и Киевской в одноэтажном здании «Киргоспроект». И вот здесь он впервые встретился с одним из первых руководителей «Киргоспроекта» Георгием Александровичем Градовым. И сегодня многие аксакалы – архитекторы и строители – добрым словом вспоминают его, как родоначальника Союза архитекторов современного Кыргызстана. В Киргизию он прибыл в 1936 г. после окончания аспирантуры, где стал работать директором и главным архитектором «Киргоспроекта». Его заместителем и помощником являлся в то время архитектор-градостроитель Василий Кузьмич Змиевский – выпускник славного Одесского художественного института.
«Киргоспроект» и «Промпроект» в ту пору обеспечивали всю республику необходимой проектной документацией для гражданского и промышленного строительства, хотя располагали не очень большим количеством квалифицированных сотрудников. Почти все они были относительно молодыми людьми. Старшим по возрасту был Виктор Георгиевич Коновалов, но и ему едва «перевалило» за тридцать.
Перед молодыми архитекторами, в отряд которых вошел теперь и Владимир Ефимович Нусов, стояло много проблем, требующих неотложного решения: как вести реконструкцию столицы и городов республики; как строить жилые и гражданские здания в условиях Средней Азии, учитывая местные особенности; какой может быть этажность застройки; по какому пути развиваться национальной архитектуре?
Большую организующую роль в творческом решении этих проблем сыграло Киргизское отделение Союза архитекторов СССР. Очень популярным в это время был лозунг «Архитектор, на леса!», призывающий быть ближе к жизни. В то время Г.А. Градов совмещал должность директора «Киргоспроекта» и председателя Киргизского отделения Союза архитекторов СССР. Творческую деятельность отделения Союза архитекторов он сосредоточил в первую очередь на серьезном изучении народного художественного творчества и архитектурного наследия Средней Азии, в том числе и Киргизии.
Работа зодчих республики велась в основном в двух направлениях: одна группа архитекторов, положив за основу использование русского и зарубежного архитектурного наследия, разрабатывала проекты с учетом местных географических, экономических, демографических и других условий; другая – использовала мотивы зодчества Средней Азии и народного искусства Киргизии. Общим ориентиром для всех являлись основные направления развития народного хозяйства третьей пятилетки, где намечалось огромное промышленное и гражданское строительство – реконструкция городов республики.
В.Е. Нусову была поручена сразу же работа над проектом жилого двухэтажного шестнадцатиквартирного дома. Проект был быстро изготовлен, и дом построен на одной из главных улиц столицы республики г. Фрунзе.
После этого ему поручается разработка проектов одноэтажных жилых домов для работников рудника Ак-Тюз. И В.Е. Нусов, прежде чем приниматься за проект, отправился знакомиться с участком строительства и местными условиями, и главное – с людьми, для которых будет строиться жилье.
Добираться до места пришлось по узкой тропе. «В живописной дали ущелья ярко выделялись поднебесные снежные вершины. Перед ними, на крутом зеленом скате, стоял темно-зеленый еловый лес. Справа круто, до самых облаков, поднимался хребет. Внизу, в темной, заросшей кустарником расщелине, ревела пенистая речка. Небольшие жилые домики, бараки и другие постройки терялись в прохладной, тенистой мгле ущелья» (4).
Целую неделю провел архитектор здесь, любуясь этой первозданной красотой, и даже «вспомнил свое детство, черную избу, лучину, домотканую одежду», когда увидел босых детей, играющих у киргизской юрты. Решение пришло как-то сразу: «Проекты дворцов пока следует отложить, выход – простое и удобное жилище из местных строительных материалов…».
Владимир Ефимович понимал, что жизнь требовала жестких архитектурных форм и рачительного подхода ко всему, что касалось зодчества и строительства: нужны типовые проекты, в которых должны быть соблюдены рациональные принципы организации жилой ячейки и требования экономики. Страна считала буквально каждую копейку. А ему, молодому архитектору с небольшим жизненным и профессиональным опытом, к решению этой даже простой задачи приступать было нелегко. И тем не менее архитекторами и специалистами-смежниками за три месяца была разработана серия одноэтажных жилых домов и культурно-бытовых зданий. Строители были благодарны за проект и принялись за «претворение его в жизнь».
Потом В.Е. Нусов снова приезжал в Ак-Тюз, чтобы увидеть свои проекты в жизни. Главное – жители были довольны. Просторные квартиры с электрическим освещением и печным отоплением, правда, водопровод и канализация отсутствовали. С 1939 г. жилищная проблема на руднике постепенно разрешалась…
В это же время страна находила средства для сохранения, бережного отношения и изучения памятников истории и культуры. Летом 1938 г. Киргизское отделение Союза архитекторов СССР направляет В.Е. Нусова и техника-архитектора А.В. Прищепу «на обмеры и исследования памятников» в Чуйскую и Таласскую долины. Два месяца оба архитектора находились в этой удивительной «экспедиции». Они впервые в истории Киргизии произвели обмеры башни Бурана – памятника архитектуры X–XI вв., которая находится неподалеку от города Токмока. Занимались исследованием и обмером мавзолея Манаса – архитектурного сооружения XIV в. Впоследствии собранные материалы послужили основой для написания главы «Памятники архитектуры Киргизии» в книге известного ученого-археолога А.Н. Бернштама.
Владимир Ефимович записал от стариков несколько сказок и легенд об истории происхождения этих памятников народного творчества. В Таласской долине ему удалось услышать даже отрывки из легендарного эпоса «Манас».
Республика активно готовилась к Декаде киргизского искусства и литературы в Москве. Архитекторам было поручено разработать несколько эскизных проектов театральных зданий для областных городов, зданий филармонии и театрального училища с общежитием в городе Фрунзе.
В.Е. Нусов работал над проектом театрального училища. Он решил его в виде двух зданий, объединенных криволинейной колоннадой. По оси запад–восток должен был располагаться театр оперы и балета, слева от оси – музей изобразительных искусств, а справа – театральное училище. Площадь перед театром отдаленно напоминала площадь Святого Петра в Риме.
На Московской декаде творческая работа В.Е. Нусова была отмечена высокими дипломами… Но идея архитектора не была претворена в жизнь, хотя спроектированный комплекс мог бы стать украшением не только центра столицы республики, но и других городов Средней Азии. Главной причиной, которая могла помешать строительству, очевидно, было финансирование строительства. В предвоенный период существовало даже так называемое «бумажное» проектирование.
До войны главным строительным материалом, к примеру, в сельском строительстве, а нередко и в городском, был саман – сырцовый кирпич и дерево. Жженый кирпич применялся в очень ограниченных количествах, очень экономно использовались железобетон, металл, стекло и даже гвозди, их просто не хватало. Естественные долговечные материалы – мрамор, гранит – из строительства были исключены вообще.
Много сил архитекторы отдавали созданию проектов школьных, больничных, торговых, культурно-просветительных и других необходимых зданий для сельской местности. В 1940 году по проекту В.Е. Нусова, удостоенному диплома выставки в Москве во время декады 1939 г., была построена деревянная пристань у Койсары на Иссык-Куле.
В 1938–1940 годах архитекторами «Киргоспроекта» разрабатывалась схема Генерального плана города Фрунзе, а также областных городов. По проекту В.Е. Нусова были построены двухэтажные здания облисполкомов в городах Оше, Пржевальске, Джалал-Абаде и Таласе.
В предвоенные годы искусство архитектуры республики развивалось с учетом народных традиций, главным образом орнаментов, а также достижений средневекового зодчества, этнографии и даже климатических условий. Нередко местные «мотивы» перекликались с мотивами русского зодчества, а также эпохи Возрождения. Конкретно это выражалось в строительстве двориков, террас, лоджий, балконов, плоских кровель, беседок и озеленении. В декоре зданий применялся киргизский орнамент в виде сграффито или фресок, из ганча и бетона выполнялись орнаментированные плитки.
Архитектор В.Е. Нусов, большой поклонник истории зодчества, посчитал необходимым создать альбомы киргизского народного орнамента, в которых предпринималась попытка представить оригинальные формы и мотивы. И эту работу он выполнил достаточно быстро.
Используя народные мотивы, национальный колорит, впоследствии он смог оригинально выполнить проекты трех типов трехэтажных студенческих общежитий, гостиницы, семилетних и средних одноэтажных школ. В объемно-планировочных решениях чувствуются зрелый профессионализм и хороший вкус.
Большие планы на будущее намечались архитектором Владимиром Ефимовичем Нусовым. Он был направлен на курсы повышения квалификации в Ленинград. Но… началась Великая Отечественная война.
Под вечер 24 июня 1941 г. он покидает Ленинград, над которым уже нависали аэростаты противовоздушной обороны. Целых две долгие и мучительные недели он добирался домой. Вагоны были полны эвакуированными, а навстречу – на Запад – шли воинские эшелоны.
На фронт В.Е. Нусова сразу не взяли. Почти два месяца он вместе с В.Г. Коноваловым «обмерял» узгенские памятники старины. Этот всемирно известный архитектурный ансамбль, состоящий из трех мавзолеев и минарета, возведенных в XI–XII веках в эпоху Караханидов, давал почти идеальную картину развития зодчества в Средней Азии почти за двести лет…
Осенью 1941 г. во Фрунзе стали прибывать специалисты из Москвы, Ленинграда, Донбасса, Киева и других городов, расположенных в западной части страны. Они тут же включились в работу по проектированию упрощенных помещений заводских цехов, жилых домов для размещения эвакуированных людей и оборудования для предприятий. А в выходные дни и «местные», и приезжие работали на строительстве Большого Чуйского канала.
В ноябре 1942 г. Владимир Ефимович был мобилизован в действующую армию. После краткосрочных курсов в звании младшего лейтенанта он направляется в 56-ю армию, которая тогда находилась в составе Северо-Кавказского фронта. Боевую службу он начал заместителем командира минометной роты в 903-м горнострелковом полку, а свой боевой путь – со станицы Холмской на Кубани, и пройдя Румынию, Болгарию, Югославию Венгрию и Австрию, закончил 16 мая 1946 г. в Судетской Чехословакии.
Вернувшись в 1946 г. в Киргизию, В.Е. Нусов сразу же включился в разработку проектов зданий школ, техникумов, институтов, лечебных, административных и культурно-просветительских учреждений. Популярными становятся и архитектурные ансамбли на городских площадях. Приходилось зодчим заниматься памятниками прошлого, чтобы сохранить их для потомков.
В те годы В.Е. Нусовым и его коллегами разрабатываются проекты реставрации и консервации архитектурных сооружений, которые имели большое историческое, культурное и художественное значение. Этот этап в жизни Владимира Ефимовича был самым плодотворным, успешным и счастливым, так как его проекты в большинстве своем претворялись в жизнь. «Мы работали в одной мастерской, сидели за чертежными досками бок о бок. Помнится, выходных Нусов не признавал. Лучшим отдыхом он считал смену занятий: в воскресенье его, как правило, можно было видеть на строительных лесах, в мастерской лепщиков или возле реставрируемых памятников. Любил часами проводить время за чертежной доской, настойчиво отыскивая лучшие варианты архитектурных решений» (5), – вспоминал архитектор Е.Г. Писарской.
В 1948–1949 гг. В.Е. Нусов разрабатывал Генеральный план города Оша. Почти два месяца он ходил по его центральным улицам, узким и кривым улочкам. При проектировке он учитывал не только «размеры и формы вторжения нового в этот старинный город», но и «рассчитывал» будущее Оша в целом.
При разработке Генерального плана города Таласа учитывалась уличная система, введенная в городах Киргизии военными топографами еще в конце второй половины XIX в. Город Талас – одно из красивейших поселений Таласской долины, а река Талас с ее многочисленными рукавами и руслами, которые заросли деревьями и кустарниками, является любимым местом отдыха жителей.
В 50-х годах с увлечением работал над Генеральным планом древнего города Узгена.
После войны большое внимание уделялось застройке и реконструкции столицы Киргизии города Фрунзе. В нем формируются архитектурные ансамбли – Советская и Театральная, Вокзальная и Университетская площади. В мае 1952 г. был пущен троллейбус. Целыми кварталами возводились жилые дома.
По проектам архитектора В.Е. Нусова в первой половине 50-х годов были построены трибуны ипподрома на 3000 зрителей, Дворец пионеров, три двухэтажных жилых дома, несколько административных зданий – Министерство сельского хозяйства, Педагогический институт в Оше, несколько сооружений малых архитектурных форм в садах и парках столицы республики.
В.Е. Нусов являлся активным общественником. Он неоднократно избирался членом правления Союза архитекторов Киргизии. С особым вниманием отнесся архитектор к проектированию Дворца пионеров. В 1951 году дворец был построен, и, наверное, Владимир Ефимович был удовлетворен воплощением его замыслов, навеянных изящной архитектурой ленинградских парков. «Объемно-пространственное решение подразумевало восприятие сооружения как скульптурного произведения, то есть с четырех сторон. Фасады не повторялись, но в то же время представляли собой одно целое» (6), – вспоминал он позднее. Центром композиции интерьера являлся колонный зал, к которому вела через вестибюль трехметровая лестница.
Долгое время Дворец пионеров был центром культуры для детей республики. Довелось и автору этого очерка бывать там. В те годы, когда большинство не имели современного жилья, Дворец пионеров действительно виделся дворцом из сказки, тем более в нем все дети жили как в сказке – танцы, музыка, кружки по выбору. Сегодня невозможно смотреть без сожаления на это заброшенное здание, на вырубленные деревья вокруг. А ведь когда-то это было действительно скульптурное произведение в парке.
Фрунзенский ипподром – творение В.Е. Нусова – широкое и ровное поле, окруженное трибунами, вызывало в памяти сооружения подобного рода времен Древнего Рима. Классика!
Проект здания публичной государственной библиотеки, созданный В.Е. Нусовым, на республиканском конкурсе был отмечен премией. Работа над проектом потребовала нескольких лет. Но… в результате – строгость архитектуры, монументальность и значительность здания и сегодня демонстрирует назначение дворца книги как хранилища золотого фонда духовной культуры.
Почти одновременно архитектором В.Е. Нусовым проектировалось здание Ошского педагогического института. «Когда строительство его было завершено, радости моей не было предела, потому что воплотился в жизнь один из интереснейших моих творческих замыслов – ансамбль центральной площади в Оше. Здание педагогического института стало естественным центром всего архитектурного комплекса, возведенного на фоне горы Сулеймана и открытого в сторону реки Ак-Буры» (7), – вспоминал Владимир Ефимович.
В 1946–1955 годы В.Е. Нусов выполнил множество проектов жилых, общественных зданий. В то же время он осуществлял руководство тремя экспедициями по изучению мавзолея Манаса и ряда других исторических памятников в республике. На основании этих исследований и обмеров были разработаны проекты их консервации, реставрации и реконструкции.
Рост промышленного строительства в 60-е годы выдвигал и новые задачи перед архитекторами. В.Е. Нусов включается в их реализацию.
В 1962 г. по его проекту было построено четырехэтажное здание фабрики индивидуального пошива одежды в г. Фрунзе. В проекте здания архитектором были учтены требования времени – жесткая экономия материалов. И, наверное, впервые он обратился к проектированию промышленного з