Затаевич Александр Викторович

Певец кыргызского комуза

Затаевич Александр Викторович – известный музыковед-фольклорист, открывший перспективу научному направлению кыргызской музыкальной фольклористики. В Кыргызстан прибыл по приглашению Народного комиссариата просвещения в сентябре 1928 г. Им записаны на ноты многие образцы песенной и инструментальной музыки, составившие сборник «250 киргизских инструментальных напевов и мелодий», изданный в 1934 г. В сборник вошли произведения народных музыкантов Токтогула Сатылганова, Мураталы Куренкеева, Карамолдо Орозова, Жолоя Боогачинова, первых учащихся и выпускников музыкальных учебных заведений. Работал Александр Викторович и над первыми произведениями А. Малдыбаева.
О самом А.В. Затаевиче известно очень немного. Родился он в России в 1869 г. в семье польского ссыльного. В 1904–1915 гг. был музыкальным критиком в Варшаве, связанным с Варшавской консерваторией (1). В 1920 г. оказался в Оренбурге.
Гораздо больше известно о его творчестве: исследователь музыки, этнограф и композитор, народный артист Казахской Республики (1923 г.), народный артист Кыргызской Республики (1925–?). Записал народные напевы и мелодии, речитативы «Манаса» и «Семетея».
В сборнике «250 крупных инструментальных напевов и мелодий» дал научную характеристику мелодиям и напевам эпоса «Манас», анализ гармонии и своеобразия народного мелоса, одним из первых положил мелодию эпоса на ноты.
А.В. Затаевич собирал и записывал на ноты мелодии степных акынов, которые из поколения в поколение в поэтической форме повествовали о жизни народа и его героях, создавали собственные импровизации, имеющие форму вокального речитатива, исполняемого в сопровождении щипкового струнного инструмента кочевников, – домбры и комуза.
А.В. Затаевич в течение 16 лет записал 2600 напевов и инструментальных пьес народов Центральной Азии, Алтая, Сибири, прокомментировал их, выполнил около сотни художественных обработок народных мелодий, опубликовал несколько книг и статей, связанных с фольклором, в которых «нотной грамотой» прозвучал и музыкальный фольклор кыргызов.
Только восемь образцов песенного жанра вошли в первый сборник «Тысяча песен киргизского народа». В течение трех – четырех лет Александр Викторович записал около 1500 киргизских (казахских) народных песен, в сборник было отобрано – 1000. Его «Заметки собирателя киргизской музыки» стали заветом и напутствием ученого-музыковеда.
А начиналось все следующим событием: в начале 1919 г. Комиссия Семиреченского областного отдела по национальным делам приняла специальное постановление о созыве в январе 1920 г. в г. Верном (ныне Алматы) съезда акынов для записи их творчества. Запись производилась специалистами-музыковедами, приглашенными из центра.
И первый этап развития музыкальной фольклористики в Кыргызстане проходил с помощью представителей русской научной школы, которые не только фиксировали музыкальные напевы, но и обосновали главные принципы теории кыргызского научного творчества. Эти принципы и связанные с ними некоторые частные положения сохраняют свою ценность и поныне.
Академический центр Киргизского комиссариата просвещения, который был создан в Оренбурге в 1920 году, привлек внимание известного музыковеда, композитора Александра Викторовича Затаевича. Тогда же он начал ездить по просторам Казахстана, собирая слова народных песен и записывая их ноты. Очень скоро он подготовил громадный музыкальный труд «Тысяча песен казахского народа». Он был опубликован под патронажем Института литературы и искусства казахской Академии наук. Но сегодня уже известно, что А.В. Затаевич собрал 2600 песен и музыкальных композиций, называемых кюями.
Первое издание песен акынов, спасенных Александром Викторовичем от забвения, произошло в 1935 г. Второе – в 1963 г. – представляет из себя толстый том, полный сносок. Он молниеносно исчез из книжных магазинов, поскольку любители народной музыки приняли его за уникальный песенник.
«Коллекции А. Затаевича до сих пор нет равных. Страсть и упорство, с которыми он ее собирал, могут сравниться только с деятельностью Оскара Кольберга, фольклориста и этнографа, который с таким же самозабвением коллекционировал песни и поэзию польского народа» (2).
А.М. Горький о произведении, созданном А.В. Затаевичем, заметил, что «это богатый материал для Моцартов, Бетховенов, Шопенов, Мусоргских будущего». Ромен Роллан, выдающийся французский писатель, прислал А. Затаевичу поздравление: «Склоняю чело перед великолепными результатами Вашей работы и очень рад, что вы довели ее до конца в настолько тяжелых условиях голода и эпидемий».
К коллекции А.В. Затаевича обращались многие композиторы – его и наши современники. Евгений Брусиловский, народный артист Казахстана, автор девяти первых казахских опер, черпал «материал» из этого замечательного собрания. Известный всему миру композитор Сергей Прокофьев также нередко обращался к творческой коллекции А.В. Затаевича.
В Кыргызстан известный собиратель народной музыки А. Затаевич был приглашен специально для нотной записи репертуара Токтогула Сатылганова.
Однако значение деятельности А. Затаевича заключается не только в том, что он производил записи со слов Токтогула и других народных певцов, но и в том, что он впервые в истории культуры Кыргызстана осуществил нотно-письменную фиксацию разножанровых образцов кыргызской народной и народно-профессиональной музыки устной традиции, сделав их всеобщим достоянием.
Нотные записи А. Затаевича, охватывающие в общей сложности 428 образцов песен и инструментальных пьес, были опубликованы (а часть из них – дважды) и сыграли значительную роль в развитии как музыкальной фольклористики, так и композиторского творчества (3).
Специалисты считают, что начальной точкой отсчета национальной музыкальной фольклористики можно считать именно тот период, когда российский музыковед-этнограф и композитор А.В. Затаевич приступил к записи инструментальных пьес и напевов непосредственно из уст носителей и во время исполнения ими произведений кыргызского фольклора.
Искренне восхищенный народным гением, А.В. Затаевич своим энтузиазмом, человеческим и профессиональным чутьем «заражал» окружающих и вызывал симпатию народных исполнителей. Они с готовностью напевали и наигрывали ему народные мелодии и свои собственные.
Следует отметить, что полевые экспедиции А.В. Затаевичу-фольклористу никто не готовил заранее. Они проводились в сложнейших условиях строящегося государства – молодой Советской Республики.
Записывать приходилось повсюду и только тогда, когда складывалось подходящее настроение певца или вдруг обнаруживался «ценный источник» для его песенной коллекции. Иногда удавалось записывать на дому, при рояле; чаще, что было тоже не очень трудно, в общежитиях, школах, казармах. Летом записи могли происходить на высоком идиллическом берегу Урала или в степи, у костра под звездным небом. Зато зимой – на темных, грязных нарах или рваных коврах ночлежек Сибири или среди сутолоки азиатских базаров. И… что происходило очень редко, в коридоре театров, которых в те времена было не так уж много.
В «Предисловии автора» к сборнику «1000 песен киргизского народа (напевы и мелодии)» Александр Викторович с благодарностью замечает: «Понятно, что довести эту громадную работу до конца можно было только при помощи ряда сведущих и сочувствующих ей лиц, которых всех я здесь, к сожалению, не смогу и перечислить! Из них я особенно считаю себя обязанным: председателю Киргизского центрального исполнительного комитета С.Г. Мендешеву, оказавшему мне всестороннюю помощь в критический момент, когда в 1922 году, в разгар работы, я заразился тифом, и затем много способствовавшему осуществлению настоящего издания; заведовавшему бывшим Оренбургским отделением Московского археологического института А.Л. Мелкову и «Обществу изучения киргизского края» в Оренбурге, поддержкой которых я пользовался, и, в конце концов, Киргизскому народному комиссариату просвещения, доведшему трудное и дорогое дело издания настоящей книги до конца».
И далее, с чувством великой ответственности перед выполненным, еще пока, наверное, не осознав значимости своего труда, он пишет:
«Закончив настоящий мой четырехлетний труд и еще раз оглядываясь на этот период моей кланящейся к закату жизни, хочу сказать, что, хотя я и горжусь выпавшей мне на долю ролью первого собирателя киргизских песен в таком крупном масштабе, – для осуществления чего при иных условиях потребовались бы долгие, многочисленные и дорого стоящие экспедиции, - но в то же время никто, конечно, более меня не чувствует всех недочетов этого труда, созданного как бы невзначай, без должного для такой громадной и ответственной работы опыта и притом в тяжелых условиях личного существования» (4).
К кыргызскому фольклору непосредственно А.В. Затаевич обратился в 1924 году. Это были восемь образцов песенного жанра, которые композитор записал из уст молодежи, обучающейся в Москве. Они вошли в сборник «1000 песен киргизского народа», но… песни не только кыргызов, но и казахов. Дело в том, что до 1930-х годов под кыргызским фольклором в официальных документах и научных трудах подразумевалось народное искусство кыргызов и казахов, так как в исторических источниках казахов именовали киргиз-кайсаками.
«Ваш труд колоссален, по затрате энергии, неутомимости и нечеловеческому упорству – он поистине эпический», – писал композитору Б. Асафьев (5).
Специалисты считают, что в сборнике «1000 песен киргизского народа» А.В. Затаевич выдвинул ряд важнейших проблем, касающихся в целом фольклорной традиции. Ее свойства, которые композитор называет «вольным метром», «несимметричными периодами», «безусловным диатонизмом» и «размножением варьянтов», впоследствии стали объектом научно-теоретических исследований. Сам А.В. Затаевич вместе с профессором А.Кастальским во вступлении, предисловии и комментариях к сборнику «1000 песен киргизского народа» подчеркивает теоретическую значимость многих из них.
«Можно только удивляться, как при наличии у киргиз такого исключительного влечения к музыке, как при такой, хотелось бы сказать, – пропитанности ею их быта, до самых прозаических его сторон включительно, – их громадная устная музыкально-певческая литература до сих пор так мало переведена и зафиксирована в нотной письменности, благодаря чему в настоящее время, несомненно, успели уже растеряться или исказиться, может быть, наиболее ценные проявления их народно-музыкального творчества!..
Но мог ли я пройти равнодушно мимо тех сокровищ, которые так неожиданно передо мною открылись? Культурному миру они до сих пор оставались совершенно неизвестными, а между тем их уже коснулась гибельная рука вымирания! Нужно было спешить с записью того, что еще осталось целым! (6) – пишет в «Предисловии» Александр Викторович.
Подвижнический труд Александра Викторовича, содержание и значение которого для музыкального искусства выходит далеко за рамки местной проблематики, Ромен Роллан назвал «музыкальным подвигом» (7).
Профессор А. Кастальский заметил: «Еще вопрос, записано ли – нотами – больше полутора тысяч песен великорусских… А ведь более 150 лет прошло со времени появления первого сборника их – сборника Кирши Данилова (1768 г.)!..
Не отзываются ли просто постыдной отговоркой наши частные жалобы на оскудение народного песенного творчества? Настоящий сборник, несомненно, является явным протестом против такого огульного убеждения».
И далее, подчеркивая значимость сборника для изучения истории культуры, А. Кастальский пишет:
«Как при раскопках древних урочищ постепенно раскрывается картина быта целой эпохи, и чем глубже и шире, тем полнее, так и киргизские записи Затаевича рисуют нам быт и мировоззрение и характер киргиза…
Обилие и разнообразие песенных сюжетов свидетельствует об исключительной способности киргизских певцов находить в себе музыкальный отклик, по-видимому, на любую тему и еще, главным образом, об их мелодическом даре».
Творчество А.В. Затаевича повлияло, очевидно, и на теоретические подходы к изучению культуры народов Средней Азии, на источники, ее питающие:
«Вообще взгляд на народное творчество, как на сырой материал для художественной обработки, в настоящее время нуждается в коренном пересмотре. Народное искусство должно развиваться из собственных первоисточников.
Сборник А.В. Затаевича является залогом самостоятельного развития киргизского музыкального искусства (8).
В те далекие годы не только музыковеды меняли свои взгляды на источники культуры. Писатель Ромен Роллан заметил: «Если хотите дать себе отчет в музыкальной индивидуальности какого-нибудь народа, в том, что в нем есть самого сокровенного, то лучший способ – это изучить его народные песни».
В республике целенаправленная и планомерная работа по сбору и изучению музыкального фольклора кыргызов началась после образования Киргизской АССР. В мае 1926 года научная комиссия отдела народного образования сообщала: «В данный момент срочно проводятся следующие работы: все выдающиеся музыканты Киргизии берутся на учет; с певцами крупных поэм заключаются договоры; для перевода киргизских мелодий на ноты и для систематизации национальных инструментов начаты переговоры со специалистами музыкального искусства» (Крестьянский путь. – 1926. – 17 мая).
В 1928 г. Народным комиссариатом просвещения Киргизской АССР А.В. Затаевич был приглашен в республику. Прибыв в столицу г. Фрунзе, он в течение двух месяцев записывал из уст и в исполнении народных музыкантов-профессионалов и учащихся музыкальных школ образцы, которые после профессиональной «обработки» были опубликованы в 1934 году сборником «250 киргизских инструментальных пьес и напевов».
Своим «музыкальным подвигом» А.В. Затаевич положил начало систематическому сбору, записи и изучению кыргызской народной музыки. Композитор фактически первым зафиксировал обширный пласт бытующего национального фольклора, классифицировал жанры народной музыки, особенности ее выразительных средств, инструментарий. Записывая музыкальный фольклор, он живым литературным языком «зарисовывал» народные обычаи, повествовал о легендах и сказаниях, бытующих среди народа.
С одинаковым энтузиазмом и заинтересованностью он работал с великими, давно популярными, и молодыми, малоизвестными акынами и ырчы. А.В. Затаевич был единственным фольклористом, сотрудничавшим с Токтогулом Сатылгановым и записавшим у него 18 наигрышей. Среди кыргызских музыкантов, со слов и в исполнении которых композитор записывал образцы фольклора, были Мураталы Куренкеев, Карамолдо Орозов, Жолой Боогачинов, Абдылас Малдыбаев.
Александр Викторович оставил живые литературные портреты многих из них. Виктор Сергеевич Виноградов, значительно пополнивший впоследствии антологию народной музыки, начатую А.В. Затаевичем, в своей книге «Киргизские народные музыканты и певцы» постоянно обращается к Александру Викторовичу, сверяя с ним свои взгляды о кыргызских музыкантах. В частности, он пишет: «Достаточно было однажды встретиться с Карамолдо, чтобы почувствовать незаурядность его интеллекта, дарования, глубину и содержательность его натуры… Они значительно выделяли его среди остальных аксакалов киргизской музыки.
В своих впечатлениях о Карамолдо я не одинок. Их разделяют хорошо знавшие его мои коллеги. Подтверждения мы находим и в комментариях А.В. Затаевича, записывающего Карамолдо в 1929 году. Во всех этих высказываниях совершенно правомерно устанавливается параллель между интеллектуальным духовным миром Карамолдо и его музыкальным талантом» (9).
В.С. Виноградов отмечает также, что А.В. Затаевич особенно выделяет музыкальность Карамолдо и большую художественную ценность сообщенных им номеров «Камбаракан Сынган бугу», «Терме Камбаракана» и др.
О пастушеском наигрыше Александр Викторович высказался восторженно: «Лично я склонен считать эту пьесу едва ли не лучшим номером из обширного репертуара Карамолдо. В самом деле, красота типично пасторальной тематики, характерность гармонии и голосоведения и, что всего удивительнее, великолепная законченность оригинальной и компактной формы – все соединилось в этой умиротворяющей музыке, насквозь проникнутой тою подкупающей идилличностью, от которой веет неподдельным простодушием и наивностью народного музыканта – поэта, сросшегося с тою природой, которую он воспевает» (10).
Александр Викторович записал у Карамолдо 31 кю (кюу). На закате жизни комузист был представлен в фонотеке кыргызского радио 60 произведениями. Действительный же репертуар его не был установлен, вероятно, он был близок к 100.
Деятельность А.В. Затаевича как этнолога несет на себе печать своего времени, соответствует уровню развития науки и вместе с тем открывает перспективу целому направлению – кыргызской музыкальной фольклористике.
Разумеется, система нотации, которой пользовался А.В. Затаевич, сегодня уже не может быть признана совершенной. Композитор не мог пользоваться звукозаписывающей аппаратурой, не всегда успевал фиксировать многие элементы исполнения инструментальной пьесы и вокального текста, в котором всегда присутствовала определенная доля субъективности.
Нотную запись Александр Викторович дополнял восторженной характеристикой исполнителя, а комментарий к произведениям – ярким литературным стилем. В частности, о Карамолдо Орозове он пишет: «По внешности – это невысокий, худощавый брюнет, с серьезным, можно бы даже сказать – печальным лицом и медлительными манерами…Всегда и всюду он сохраняет неизменное спокойствие и серьезность и только иногда, эпизодически, в его исполнениях дают себя чувствовать скрытый темперамент и размашистость, позволяющие ему, при громадной технике, шутя побеждать любые трудности. Обычно же эта игра изливается у него правильным, кристаллически прозрачным и легким, но холодноватым потоком, что, конечно, не мешает ему иметь в своем большом репертуаре ряд вещей, представляющих очень большой интерес и значение» (11).
Умел подметить Александр Викторович не просто талант исполнителя, но продолжение замечательных семейных традиций. Традиционность и преемственность подчеркивается молодыми таким образом: да, перенял от отца многое, но «не играет и втрое хуже» своего отца, которого привык считать недосягаемым мастером.
В.С. Виноградов, подтверждая наблюдения А.В. Затаевича, писал: «Из поколения в поколение, от отца к сыну, как в фамилии Бахов, передавались музыкальные способности и навыки в роду Куренкеевых. В памяти этого семейства откладывались древние образцы фольклора, наслаивались новые, и, как в альбоме, накапливались и хранились веками многочисленные и разнообразные музыкально-художественные ценности» (12).
Но… прежде чем рассуждать о традиционности и талантливости отца Куренкея и его сына, В.С. Виноградов ссылается снова на Александра Викторовича. «О Мураталы Затаевич писал: «О действительной славе Куренкея как замечательного народного музыканта мне пришлось слышать не только от одного только его сына; да и сам Мураталы являет собою лучшее доказательство значительности музыкального дарования его отца, так как иначе трудно было бы себе объяснить такую крупную его осведомленность, такое мастерское владение им и комузом, и кыяком, и чоором (киргизская свирель), и даже казахскою домброю, и такой, наконец, громадный его репертуар, столь же возникший из куренкеевских корней, сколь и эти последние, в свою очередь, несомненно, заимствовали свои источники из старины еще более седой и древней» (13).
Любознательность и энциклопедическая осведомленность в вопросах фольклора отличали кыргызских акынов и ырчы, с которыми пришлось сотрудничать и А.В. Затаевичу, и В.С. Виноградову.
Заметили фольклористы не только музыкальный талант исполнителей, но и другие не менее эффектные, почти смешные приемы, граничащие с цирковыми.
Об исполнительской манере Токтогула, в исполнении которого только он один записал 18 наигрышей, А.В. Затаевич в свое время рассказывал: «Старик выворачивает свою барашковую шапку наизнанку, сплющивает ее и, положив ее в таком виде на свою плешивую и гладко выбритую голову, движением головной кожи заставляет ее, во время игры, ползать по его лоснящемуся черепу, то нахлобучиваясь на глаза, то лихо заламываясь набекрень…».
Однако Александр Викторович предупреждал: «… было бы величайшей несправедливостью считать Токтогула только забавником… На самом же деле не подлежит никакому сомнению и настоящая, глубокая талантливость этого старичка, которая доказывается прежде всего чрезвычайно музыкальной и интересной компоновкой его «серьезных» номеров и – я подчеркиваю это! – моментами положительно вдохновенной и захватывающей передачи им некоторых своих пьес».
В 1936 году, на своем последнем году жизни, А.В. Затаевич подготовил к изданию 173 новых фольклорных записей, среди которых заняли свое особое место напевы и наигрыши Атая Огонбаева, Молдобасана Мусульманкулова, Ыбрая Туманова, Калыка Акиева, Мусы Баетова. Отметил ученый-фольклорист и яркий мелодический дар и певческий талант молодого исполнителя Жумамудина Шералиева, впоследствии ставшего известным ырчы.
Своим горячим энтузиазмом Александр Викторович смог привлечь к работе десятки самодеятельных музыкантов – представителей массового народного творчества. В начале ноября 1936 года в газете «Советская Киргизия» появилась его статья «Заметки собирателя киргизской музыки», которая стала заветом и напутствием ученого последователям его чудодейственного дела.
Запечатлевая мелодию (тему) народной пьесы, А.В. Затаевич в комментариях обязательно характеризовал эмоционально-образное ее содержание. Способ записей, его методика исследований существенно повлияли на научное творчество этномузыковедов, избравших сборники композитора в качестве материала для изучения. Мало того, многие композиторы Кыргызстана и других республик нередко использовали в своих сочинениях народные мелодии из сборников А.В. Затаевича. Для молодых музыкантов труды ученого-фольклориста стали настольными книгами.
В своем творчестве Александр Викторович отдавал предпочтение инструментальным жанрам, полагая, что здесь наиболее заметно проявилась музыкальная одаренность кыргызского народа. В творчестве музыкального фольклориста при переводе слуховых впечатлений в нотную запись высока была и доля субъективности. Но… в то же время, как считает А.В. Затаевич: «…В деле воспроизведения на бумаге никем еще не уловленных, да и вообще – мало кому известных песенных богатств, … больше, чем в каком-либо другом деле, необходим элемент внутреннего сотворчества, восторженного и всестороннего сочувствия исполняемому, вне чего всякая запись явится только холодным и безжизненным протоколом» (14).
А.В. Затаевич своим творчеством всегда восторженно и всесторонне «сотворчествовал» исполнителю. В. Виноградов, отмечая теоретическую и практическую значимость творчества Александра Викторовича, трактует его как «художественную, общекультурную, историческую ценность».
А.В. Затаевич похоронен в г. Москве, на Новодевичьем кладбище, рядом со многими выдающимися деятелями культуры. Его могила соседствует с могилой А.П. Чехова. Ее украшает памятник из белого мрамора с бюстом, на цоколе видна фигура музыканта, играющего на самом популярном инструменте кочевников.
Сам Александр Викторович всегда подчеркивал необходимость «внутреннего созвучия с интимнейшими струнами коллективной души народной» и считал себя только соавтором созданных трудов.
В ноябре далекого 1924 г., когда А.В. Затаевич готовил «Предисловие» к своему удивительному и по объему, и по содержанию сборнику «1000 песен киргизского народа (напевы и мелодии)», «настоящих авторов и соавторов «этого многоликого собрания» видит в лице «сообщателей и сочувственников, всемерно… поощрявших и… помогавших».
И далее – как завещание:
«Вам, мои дорогие друзья-джигиты, посвящая, и Вам возвращаю я этот труд, сработанный совместно с Вами в годину голода, холода и эпидемий. Вы знаете, что я всегда стоял на той точке зрения, что н е я собираю Ваши прекрасные народные песни, а В ы с а м и при моем посредстве накопляете их, дабы уберечь это национальное свое достояние от забвения и искажений. Не мне судить, хорошо ли и правильно ли исполнил я эту трудную задачу, но уверен, что Вы не сомневаетесь в том, что выполнил я этот труд со всею любовью и самопосвящением, со всем уменьем, коим располагаю. В этой работе нельзя было сделать ни одного шага без внутреннего созвучия с интимнейшими струнами коллективной души народной, что навсегда породнило меня, случайного к Вам пришельца, с талантливым и благородным Киргизским народом. Но я – старик, а за Вами – все будущее! Храните же, изучайте и приумножайте Ваши национальные духовные богатства, развивайте и украшайте их достижениями высшей общечеловеческой культуры, к которой стремитесь, и да возрастет из народных недр обновленная и расцветшая КИРГИЗСКАЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ МУЗЫКА! Александр Затаевич. Москва, ноябрь 1924 г.» (15).





Примечания

1. Бадовски Рышард. Польские певцы Казахстана. – Польша, Пельплинская Епархия, 2002. – С. 94.
2. Там же. – С. 95.
3. Дюшалиев К., Лузанова Е. Кыргызское народное музыкальное творчество // Учебное пособие. – Бишкек, 1999. – С. 22.
4. Затаевич А. 1000 песен киргизского народа (напевы и мелодии). –Оренбург, 1925. – С.XIX.
5. Затаевич А. 500 казахских песен и кюев. – Алма-Ата, 1931. – С. IV.
6. Затаевич А. 1000 песен киргизского народа (напевы и мелодии). – С.IX, XIX.
7. Дюшалиев К, Лузанова Е. Кыргызское народное музыкальное творчество // Учебное пособие. – Бишкек, 1999. – С. 228.
8. Затаевич А. 1000 песен киргизского народа (напевы и мелодии). – С.IX, XIX.
9. Виноградов В. Киргизские народные музыканты и певцы. – М., 1972. – С. 49.
10. Затаевич А. 250 киргизских инструментальных пьес и напевов. – М., 1934. – С. 185.
11. Там же. – С. 184.
12. Виноградов В. Киргизские народные музыканты и певцы. – М., 1972. – С. 37.
13. Там же. – С. 36–37.
14. Затаевич А.. 500 казахских песен и кюев. – Алма-Ата, 1931. – С.XIV.
15. Затаевич А. 1000 песен киргизского народа (напевы и мелодии). – С.XIX.