Геннадий Базаров: Современного зрителя нужно заставить размышлять

17 ноября киргизские кинематографисты отметили 70-летие отечественного кино. О нем и не только мы беседуем с известным режиссером, автором таких замечательных картин, как «Материнское поле», «Заговор», «Карагыз» Геннадием Базаровым.

Как-то вы сказали, что конвейер киргизского кино остановился. Однако сегодня фильмы наших режиссеров завоевывают призы на фестивалях. Может, впору говорить о возрождении национального кинематографа?

С тех пор, как после развала СССР перестала работать наша республиканская киностудия, мало что изменилось. Многие первооткрыватели кино, создатели так называемого «киргизского чуда», ушли в мир иной, так и не дождавшись своего звездного часа, не поставив фильмов, которые могли бы стать самыми лучшими. А молодые режиссеры ищут добрых людей, которые «отстегивают» им немного, и снимают видео под артхаус. Они хотят быть самобытными и оригинальными, пытаются прибегать к каким-то изыскам, но часто не владеют ремеслом, не умеют работать с актерами. Их можно простить за рвение. Режиссеров становится больше, значит, искусство кинематографа привлекает молодое поколение, и киноконвейер, может быть, запустят.

Чем объясняется интерес к фильмам наших режиссеров за рубежом? Что наше кино для заграницы — экзотика, этнография, что-то иное?

В 60-годы, когда Чингиз Айтматов был председателем Союза кинематографистов Киргизии, он собирал вокруг себя молодую поросль, выпускников ВГИКа. И неожиданно появились фильмы, которые рассказывали о простых людях, их надеждах, мечтах и разочарованиях. Картины были бесхитростными, но это как раз и привлекало. В них чувствовалось свежее дыхание.
Современные режиссеры играют на этнографии, показывая все в сгущенных красках. Запад это притягивает. Но это этнографические, а не художественные произведения. Фильмы снимают иначе. Мы живем в XXI веке. У нас есть свои ученые, художники, философы, революционеры, бомонд. У нас есть и негативные стороны, которые надо показывать жестко, ярко.
Большинство молодых режиссеров не знают истории отечественного и мирового кино, часто неграмотны. Они никогда не были на съемочной площадке в отличие от нашего поколения, которое выросло на ней. Но есть, конечно, и другие. Это Актан Арым Кубат, Марат Сарулу, Эрнест Абдыжапаров. Они не гонятся за дешевой популярностью, у них своя позиция, устоявшиеся взгляды, отношение к проблемам.



Особое место в кинематографе занимает авторское кино. Как выживает оно сегодня, когда главное — коммерческий успех?

Авторское кино начиналось с Куросавы, Феллини, Антониони, Бергмана. В СССР – с Тарковского, Германа, Абуладзе, Иоселиани, Шукшина. Их фильмы заставляли задуматься, и хотя они получались кассовыми, у них был свой зритель. А современные молодые режиссеры занимаются мышиной возней вокруг каких-то несуществующих проблем. И объясняют это своим взглядом на жизнь. Не принимаете его — и не надо.

Современный кинозритель — молодой человек, вкусы которого сосредоточиваются главным образом на блокбастерах и боевиках. Фильмы надо ставить в расчете на них?

Я согласен с моим однокурсником Александром Говорухиным, который говорит, что наш век — век утраченных ценностей. Сегодня мы вынуждены снижать планку в угоду зрителю, хотя делать этого нельзя. Не нужно опускаться до уровня толпы, надо поднимать его. А мы стараемся ей угодить. Спрашиваем: «Чего вам надо?» Отвечают: «Балаган». Нате вам балаган! Мы превращаемся в шутов, только платите нам деньги. Разве это искусство?! Нужна серьезная драма, чтобы посеять сомнение в людях, заставить их размышлять, чтобы они задумались: «Это же про нас! В кого мы превратились?» Но сейчас даже в России, где потрясающая традиция кинематографа, выдающиеся мастера о картинах говорят как о вещах, которые выставляют на аукционе: такой-то лот стоит столько, а такой-то — столько. Нет и речи о самом фильме, а лишь о том, сколько он собрал денег. От этого становится очень грустно.

Наверно, приходит день, когда каждый человек задумывается о смысле жизни. В чем он для вас?

В самовыражении. В том, чтобы исповедаться перед собой и перед зрителем. С возрастом понял, что жизнь прекрасна. Если бы мне удалось снять кино еще раз, я хотел бы показать ее светлую сторону. Мы живем очень тяжело, но народ как-то выживает, потому что помогают вера и надежда. Люди верят в хорошее, значит, понятия нравственности и сострадания живы.

Что для вас счастье?

Ощущение выполненного долга. Я счастлив, что моим детям, родным, друзьям и коллегам не стыдно за меня. Счастлив, что не прогибался и не потерял своего достоинства ради наград, званий и материального благополучия и мне не надо ни перед кем оправдываться.

Беседовала Раиса Камарли Российская газета