Чингиз Шамшиев: В нынешнем правительстве есть светлые головы

Чингиз Шамшиев, 32-летний директор Национального института стратегических исследований Кыргызстана, уверен, что будущее у нашей страны есть. Выпускник факультета экономики Гренобльского университета, доктор экономических наук, профессор, научный сотрудник Центра экономических исследований Университета Парижа и Центра экономической политики Гренобльского университета, на экономическое развитие Кыргызстана имеет свой взгляд. И очень интересные суждения о возникновении кыргызской коррупции и её, так сказать, "историческом развитии".

Толковый анализ даёт он и деятельности нынешнего правительства.

- Чингиз Болотбекович, у вас престижное образование, уникальный опыт работы, научные регалии… Вы могли бы найти хорошо оплачиваемую работу в любой точке мира. Почему вы вернулись в Кыргызстан?

- Причин несколько. Я человек академической среды, 12 лет опыта научной и преподавательской работы, доктор наук Французской Республики. По специализации я макроэкономист. С давних пор у меня есть проект написания книги об опыте экономических реформ в Кыргызстане. Цель исследования - понять логику экономических трансформаций, произошедших в нашем обществе с момента приобретения независимости. Что-то уже написано, но большую часть работы ещё предстоит сделать. Такая работа будет интересна и для науки, и для нашей общественности. Общество идёт по пути прогресса, когда берёт судьбу в свои руки, а для этого оно должно осмысливать, понимать само себя. К сожалению, до настоящего времени серьёзных усилий по самоосмыслению не было. Надеюсь, благодаря своему исследованию я смогу внести скромный вклад в развитие страны. Это первая причина, которая побудила вернуться. Вторая: я давно вынашивал идею создания передового научного центра, который бы и науку развивал, и был бы полезен государству. Некий институт, в котором на научной основе, с привлечением аналитики и экспертизы, изучались бы государственные решения. На Западе такие центры успешно работают. Например, во Франции таких структур при премьер-министре пять, и с ними аффилировано множество университетских лабораторий. В Швеции, Германии, Испании такие центры достаточно развиты. А у нас в этом плане - целина. Поэтому, как только возникла возможность приехать в Кыргызстан, я решил попытаться воплотить идею в жизнь.
Третья причина: после 13 лет жизни за рубежом я стал ловить себя на мысли, что становлюсь иностранцем на родине. В Кыргызстан я приезжал только в отпуск, а последние три года вообще не приезжал из-за занятости. Я стал понимать, что ещё немного, и вообще перестану приезжать. У меня в лаборатории работало много ребят из разных стран, которые, отучившись в университетах Франции, найдя интересную работу, уже не возвращались на родину. Не потому что они не любили свою страну, просто они её уже не знали. В какой-то момент я вдруг осознал, что лет через 5-6 я уже здесь никому не буду нужен. Поэтому решил, что, пока я молод и могу быть полезен своей стране, надо вернуться. Ну и ещё один важный фактор - это семейные обстоятельства. Приехав в Кыргызстан, я женился, моя жена - единственная дочь у родителей, и она, чувствуя ответственность за родителей, попросила меня здесь остаться. Таким образом удачно сложились несколько факторов.

- Вы не жалеете?

- Нет. В Кыргызстане я уже год и 4 месяца. За это время узнал для себя много нового и не считаю, что это потеря времени. Здесь я, конечно, наукой толком не смог заниматься, но я узнал другую сторону жизни, другие жизненные и профессиональные навыки приобрёл, лучше людей узнал. Если раньше я работал преимущественно с людьми из академической сферы, то теперь работаю с широким спектром людей. Всё это пригодится, когда через несколько лет я снова вернусь к чистой науке.

- Прошёл год после апрельских событий. Некоторые сейчас пытаются доказать, что ничего страшного Максим Бакиев и его команда, в которой были Гуревич, Надель, Елисеев и прочие, с нашей экономикой не сделали. Так ли это?

- У этого вопроса много составляющих, вокруг него много личных интересов, эмоций и предрассудков. Как наблюдатель со стороны, с сугубо экономической точки зрения я бы сказал, что надо различать периоды до 7 апреля и после. В том, что происходило после 7 апреля, пока трудно разобраться. Безусловно, люди, которые обладали средствами и боялись их потерять, пытались вывести их за рубеж. Это, естественно, нанесло большой вред нашей экономике, когда за два-три дня компании выводили значительную часть ликвидности, это не могло не сказаться на экономической ситуации в стране, тем более когда речь идёт о системообразующем банке. Что касается периода до 7 апреля, то это было эволюцией того, что делалось на протяжении 20 лет.

- А что делалось на протяжении двадцати лет?

- В Кыргызстане за 20 лет независимости государственная машина превратилась в инструмент накопления частного капитала. Когда Союз развалился и Кыргызстан стал независимым, встала задача трансформации экономики в частную, где подавляющая часть ВВП, свыше 80%, производилась бы частным сектором. Была возможность создавать с нуля частные предприятия, а была возможность приватизировать государственную собственность. У нас пошли по второму пути, приватизировали госпредприятия. Вы лучше меня помните программы приватизаций, четыре шага, программы PESAC и.т.д. Но продавать-то было некому, у населения не было денег, в том числе у властной верхушки. Вот поэтому вся приватизация была криминальная и полукриминальная. Объекты уходили за копейки. Трудно сказать, что всегда это было незаконно. Законодательная база тогда была настолько дырявая, что можно было отнимать, покупать крупные предприятия за копейки, при этом практически не нарушая закон. Тогда государство и превратилось в машину, с помощью которой обогащались люди из власти и те, кто с ними был как-то связан. Вам любой бизнесмен скажет, что крупный бизнес в Кыргызстане без аффилирования с власть имущими невозможен.

- Тогда и зародилась коррупция?

- Есть два вида коррупции. Коррупция в доходной части - это когда вы можете собрать миллион сомов в виде налогов, но собираете только 200 тысяч, и эту сумму отражаете в бюджете, а 800 тысяч растаскиваются по карманам. Второй вид коррупции связан с расходной частью. Вы давите на бизнесменов, устанавливаете высокий план для налоговиков, и собираете этот миллион сомов. Загоняете всю сумму в бюджет, но потом, когда выделяете деньги из бюджета на строительство дороги или моста, вы размещаете эти заказы у компаний, которые каким-то образом с вами связаны, где есть ваше участие в капитале. Даже не обязательно, чтобы там были сметы завышены, по рыночной стоимости можете хорошего качества дороги строить, но как акционер вы получаете свой процент. Это уже более высокий уровень коррупции. Когда говорят, что на Западе есть коррупция, то она там такого вида, второго. У нас долгие годы преобладала коррупция первого вида, но потом стала развиваться коррупция второго вида.
Напомню, что в Кыргызстане с 2005 года стал сильно расти бюджет, причём в долларовом выражении, примерно в три раза он вырос. Что произошло? Загоняли деньги в бюджет, потому что поняли, что можно по-другому осуществлять коррупцию и пропускать деньги через аффилированные компании. Второй вид коррупции менее заметный и более социально приемлемый, потому что при нём достигаются какие-то результаты.
Я эту классификацию привёл для того, чтобы было понятно, как развиваются технологии использования государства для обогащения и формирования первичного капитала, класса буржуа, капиталистов.
Если в 90-е годы применялись весьма грубые, примитивные коррупционные схемы, то в 2000-е годы появились технологии более сложные. И если говорить о Гуревиче, то такие люди, как он, и внедряли высокие технологии в коррупции.

- Если у коррупции есть технологи, да ещё высокие, то как она дальше будет развиваться?

- Я думаю, что коррупция будет усложняться. Чем больше с ней будут бороться, тем более сложные технологии будут применяться. Менее заметные, совершенно непонятные для обывателя.
Поймите, что класс коррупционеров не является единой, монолитной структурой. Это разные группировки, которые борются между собой. И чем меньше ресурсов относительно их аппетитов, тем жёстче схватка. Если вы хотите получать коррумпированные доходы, при этом не привлекать внимания или обыграть других, вы должны использовать такие технологии, которые будут непонятны для конкурентов. Гуревич и вся их команда использовала технологии, в которых не все у нас разбираются. Сейчас население запуталось в "Мегакоме", "Бимокоме", "Альфа Телекоме", который является клоном чего-то. Люди не понимают, что там происходит и кто прав, а кто не прав. Но это мелочи, есть гораздо более сложные технологии. Я как-то изучал модели так называемой налоговой оптимизации, которые применяются в Европе. Это то, как уходить от налогов крупным компаниям. Там сложнейшие модели используются, там работают институты инженеров-экономистов, чтобы разработать эти модели. И потом, чтобы это всё выявить, нанимают таких же умных людей и целые институты. Поэтому очень важен такой институт, как наш, чтобы государство обладало инструментом для анализа ситуации, чтобы понимало, какие более совершенные коррупционные схемы внедряются, какие более совершенные механизмы уклонения от налогов придумываются. Многое, что у нас появляется, уже давно существует на Западе, оно приходит оттуда с советниками, адвокатами, финконсультантами, которых нанимают из-за рубежа. Тот же Гуревич всему этому научился в США, в Москве, в Италии. Приехал и внедрил на нашей почве. Соответственно и борьбу с этим надо заимствовать у Запада. В этом отношении такие структуры, как наш институт, крайне нужны. Я считаю, что таких институтов в Кыргызстане надо открыть несколько. Мы работаем ради завтра и послезавтра нашей страны.



- Вы доктор экономических наук, профессор. Вас удручает нынешнее состояние экономики Кыргызстана?

- Конечно, удручает. Кыргызстану несколько раз не повезло, а случайности играют в истории значительную роль. Особенно с руководством, которое пришло сразу после развала Союза. Всё, что сейчас происходит, было заложено тогда. Представляете, вся эта коррупционная машина тогда была заложена, укоренилась, потом она созрела, обнаглела и уже стала убивать тех, кто когда-то её создал. Здесь произошла историческая случайность, которая сыграла не в нашу пользу. Второй раз не повезло в 2005 году. Теперь совершенно очевидно, что не те люди пришли к власти. Это то, что касается случайностей. Второе - у нас изначально были слабые ресурсы. Развал Союза нанёс по стране колоссальный удар. Если бы были какие-то дореволюционные государственные институты, историческая память о них, хоть какие-то остатки, которые бы прижились в советское время и перешли в самостоятельное существование после развала Союза, ситуация не была бы столь плачевной. У нас этого не было. Когда Союза не стало, нам надо было на советских развалинах что-то создавать.
Кыргызстан не обладал нужными человеческими ресурсами, чтобы избежать потерь. У нас не было политической элиты, высшего управленческого звена, которое было бы в состоянии на должном уровне с этими проблемами справляться. Были районного уровня руководители, которым дали задачи совершенно непосильные, поэтому открылось большое поле для деятельности международных финансовых институтов, которые здесь начали внедрять политику губительного характера. Эта политика была продиктована геостратегическими соображениями глобального характера. Я считаю, это третья причина. Мы стали заложниками в геополитической игре глобального масштаба.
Когда Советский Союз разрушали, нужно было в постсоветских странах создать такую систему, которая бы не допускала никакого возврата к коммунизму. Для этого надо было сделать две вещи - как можно быстрее сколотить класс капиталистов, которые были бы заинтересованы в сохранении этого политического устройства и боролись бы против "коммунистической заразы". И второе, - чтобы класс этот, с одной стороны криминальный, но с другой - правящий…
Одним словом, новые лидеры должны были зависеть от тех структур, которые международную финансовую помощь предоставляли. И быть им обязанными.

- С учётом вашего анализа ситуации в Кыргызстане у нынешнего правительства архисложная задача. Как вы думаете, руководство страны на правильном пути? Сделаны ли какие-то чёткие шаги по выводу страны из затяжного кризиса?

- Я уже говорил, что правильными являются попытки сгладить имущественное неравенство. Положительно и то, что бюджет заложен достаточно амбициозный. Члены правительства, отвечающие за экономический блок, не побоялись дефицита и, взяв на себя смелость, заложили рост расходной части. Многие называют этот бюджет "дутым", а я бы назвал его "оптимистичным", потому что от объёмов бюджета зависят и настроения в бизнес-среде и среде потребителей. Бюджет можно воспринимать как руководство к действию, как планку, которую задают для налоговых и таможенных органов. Теперь они вынуждены будут работать в поте лица. Если правительство выполнит этот бюджет, можно будет говорить об экономической нормализации. Потому что в экономике страны, где бизнес развит слабо, нужно, чтобы государство пропускало через бюджет не менее 45% от ВВП. Мы пока не дошли до этой планки, но движемся в этом направлении.
Кроме того, стратегическое решение правительства по вступлению в Таможенный союз правильное. Да, вопрос сложный, есть и плюсы, и минусы. Но надо начинать движение в каком-то направлении. Только тогда вопрос начнёт изучаться и проясняться. Если станет очевидным, что вступление в Таможенный союз принесёт больше убытков, нежели выгод, можно в любой момент приостановить этот процесс.

- Часто наши политики, которые остались в оппозиции, критикуя нынешнее правительство, вгоняют население в депрессию, страх. Внушают мысль, что в Кыргызстане вообще безысходная ситуация. Вы можете сказать, как директор Национального института стратегического исследования, есть у Кыргызстана будущее или нет?

- Ситуация в стране тяжёлая, и отрицать это нельзя. Но будет также преувеличением говорить, что настал конец и всем пора собирать чемоданы. Наше население и не такое переживало, достаточно вспомнить первую половину 90-х, когда массово закрывались предприятия, люди тысячами становились безработными, выходили на улицу и торговали своим добром. Наше население прошло через это. У нас устойчивые, закалённые люди, которые умеют преодолевать трудности. Конечно, терпение имеет предел, но я хочу отметить, что у наших граждан есть резервы для того, чтобы выкарабкаться и поддержать правительство, если правительство покажет намерение и способность выправить ситуацию. В любом случае, ситуация небезнадёжна, есть такой ресурс, как население, и есть политические силы, способные нормализовать ситуацию. Я имею в виду нынешнее правительство во главе с Атамбаевым и Бабановым. Сейчас пока речь идёт о нормализации. В какой степени мы потом сможем выйти на траекторию роста, развития - это уже отдельный разговор. И тут, я считаю, должно произойти переосмысление того, как работает и как должна управляться наша экономика.

- Чиновничий аппарат должен омолаживаться?

- В нынешнем правительстве есть, как говорится, светлые головы. У нас очень грамотные министр экономики и министр финансов. Отличное впечатление производит министр сельского хозяйства. Но омолаживание не должно быть самоцелью. Это правительство пока не представляет единую команду, но появились яркие представители. Они были мало известны до недавнего времени, но прекрасно справляются со своей работой. Нельзя забывать, что правительство работает в крайне сложных условиях.

- Как макроэкономист, скажите, пожалуйста, какие наиболее перспективные отрасли в Кыргызстане?

- С точки зрения ресурсов и с учётом рынков сбыта в Кыргызстане наиболее перспективной является добыча золота, цветных металлов, редкоземельных элементов, угля. Есть серьёзные перспективы у перерабатывающей и текстильной промышленности. С моей точки зрения, у Кыргызстана большое будущее связано с туризмом. Но мы все свидетели, какой урон туризму нанесла политическая нестабильность прошлого года. Ещё неизвестно, какой сезон будет в этом году. Вам любой человек скажет, без политической стабильности развития экономики не будет.

- Какое пожелание вы можете высказать нашим политикам, которые опять "мутят воду", пытаясь заработать свои политические дивиденды?..

- Я бы этим политикам посоветовал одно: во всём, что бы они ни делали, поступать профессионально. Если критикуют, пусть подходят основательно, покопают, соберут и обработают данные, потом критикуют. Когда критика обоснованна и продуманна, она полезна для всех, особенно для тех, кого критикуют. Это поможет критикуемому объекту совершенствоваться. Если политики что-то предлагают, пусть озвучивают вразумительно, с каким-то обоснованием. А если сами чего-то не знают, пусть обращаются к профессионалам. Потому что они должны осознавать свою ответственность перед народом и перед будущим Кыргызстана.

Текст: Лейла САРАЛАЕВА, Дело №