Максим Покровский: я взрослый понарошку

фото: ТН-Москва / А. Меметов
Группа «Ногу Свело!» на сцене уже более четверти века, а ее лидер – 47-летний Макс Покровский – не меняется: все так же легко, одним своим присутствием на сцене зажигает огромные залы

Без галстука лучше

Вы и ваши музыканты продолжаете оставаться все такими же безбашенными, как и в начале карьеры. Группа «Ногу Свело!» не планирует взрослеть? Например, попробовать выйти на сцену в строгих костюмах?

– Для нас это уже пройденный этап – 20 лет назад мы играли в сопровождении симфонического оркестра. Я, правда, по обыкновению, надел джинсы, как, но дирижер был при бабочке, да и оркестранты выглядели, как и подобает настоящим классическим музыкантам. А мне бесполезно в галстук наряжаться, мою хитрую улыбку никаким галстуком не замаскируешь. В косухе я или во фраке – все равно поклонники «Ногу Свело!» будут относиться ко мне одинаково, им одежда не важна.

Не разочаровывает тот факт, что за 25 лет существования группы вы написали множество песен, а ваш зритель на концертах по-прежнему кричит «Давай «Хару Мамбуру»!

– Ни в коем случае не отношусь к просьбе исполнить проверенный временем хит как к разочарованию. В этом смысле группа «Ногу Свело!» ничем не отличается от самых раскрученных и продвинутых коллективов планеты. Придете вы на выступление любой известной команды либо исполнителя, будет ли при этом оно проходить в Париже или в Мексике, зритель все равно потребует сыграть что-нибудь старенькое, хорошо известное. И ни один музыкант своих поклонников не подведет, в миллионный раз исполнит любимую композицию. Кстати, на концертах нас довольно часто просят сыграть и новые вещи, что меня, безусловно, радует.

Вы редко появляетесь на телевидении, на обложках изданий. Вас это обстоятельство не расстраивает?

– Я пробовал вести более активную медийную жизнь, но почти всегда сталкивался с тем, что журналистов в первую очередь волнует, какой ты готовишь салат и какие делаешь упражнения утром. Меня это огорчает, если честно. И не возникает желания пускать людей в свой дом для съемок и бесед.
Хотя несколько лет назад я довольно сильно поднял популярность группы «Ногу Свело!», приняв участие в проекте «Последний герой». Я вовремя принял это приглашение и, что немаловажно, так же вовремя соскочил, не превратившись в эдакого завсегдатая телешоу, который не сходит с экрана, но при этом никто уже давно не может вспомнить, что он пел и поет ли вообще.

С Таней встречались, как Штирлиц с женой

А какие все-таки упражнения делает с утра Максим Покровский? На концертах вы демонстрируете хорошую физическую форму – можете чуть ли не с разбега взобраться высокую конструкцию.

– Все дело в том, что я очень цепкий. И прыгучий. Чтобы взобраться на верхотуру, этого вполне достаточно.

А насчет зарядки… Моя жена Татьяна прошлым летом всю нашу семью гоняла, чтобы по утрам разминались, но потом вместе с дочкой уехала на море, а я остался один и с необычайной легкостью эту самую зарядку забросил.

Раньше мне помогала поддерживать форму верховая езда, которая к тому же доставляла массу позитивных эмоций. Но сейчас нечасто удается выкроить время.



Кстати, о физической форме. Многие участники шоу «Последний герой» после проекта признавались, что хотели бы забыть о происходившем на острове, так было там тяжело. Вы с ними согласны?

– По большому счету это было непростое испытание. Но сказать, что мы прямо умирали и с трудом выжили, не могу.

Меня часто спрашивали, что я приобрел там, на острове… Да ничего особенного, просто утвердился в собственных взглядах, но иногда это важнее, чем что-то приобрести.



Тот период был очень важным в жизни. Вспоминаю, как на остров приехала моя жена Таня. Я соскучился по ней, очень хотелось поговорить, но условия были достаточно жесткие: общаться с родственниками нельзя, видеться можно только во время съемки на большом расстоянии. Практически как Штирлицу с женой – только переглядываться. И все герои реалити с этим условием согласились, а я не мог усидеть на месте.

По воле случая конкурс с участием прибывших родственников проходил на том самом острове, где размещался наш лагерь (испытания на шоу обычно проводились на разных островах). Когда конкурс закончился, нас никуда не увезли на лодках, как бывало в большинстве случаев, мы просто пошли пешком в лагерь, а родственники в течение какого-то времени еще оставались на месте съемки. Они ждали, пока за ними придет лодка и отвезет их на остров, на котором находилась гостиница. Тогда я и увидел Таню… Для того чтобы повидаться с ней, нужно было просто взять и пройти несколько шагов. Прямо вот так, знаете, ступнями, с пятки на носок переступая, подойти и обнять. Ну я так и сделал.

Все, конечно, завопили: «Максим, как вы можете, срочно назад!», но мы успели поздороваться и перекинуться парой слов. А ей потом многие – и «товарищи по несчастью» из лагеря родственников, и члены съемочной группы – с удивлением говорили: «Смотри-ка, а чувак-то у тебя адекватный, умеет думать своими мозгами!».

А после того как я вернулся с острова, Таня почти сразу забеременела младшей дочкой Тасей, и началась новая история в жизни нашей семьи. Как можно такое забыть и стереть из памяти? Это же лучшее время!

Делать уроки – это ад!

Вашим детям – Илье и Тасе – нравятся песни «Ногу Свело!»?

– Фанатами группы они не были и вряд ли будут, но кое-какие из композиций им симпатичны.
К сожалению, детям очень сложно воспринимать мою музыку отстраненно. Уж слишком близко к ним происходит творческий процесс. Причем близко именно в физическом смысле – я работаю буквально в соседней комнате в нашей квартире и являюсь для дочери постоянным источником беспокойства. Сложно, находясь в такой ситуации, воспринимать мою музыку непредвзято.



Вы когда-нибудь делали уроки с детьми?

– Делать любые уроки с любым ребенком – это ад! Но моя супруга Таня справляется. Старший сын Илья уже давно окончил школу, и я даже не очень хорошо помню, кто и как ему помогал. Сейчас иногда пытаюсь позаниматься с Тасей английским языком, но возникает проблема. Я весьма сносно могу общаться на самые неожиданные и специфические темы, а такие элементарные вещи, как цвет глаз, волос, черты лица и характера, кажется, осилю только в следующей жизни.

Впрочем, Тася нечасто просит нас помочь ей с уроками, чаще всего и так отлично справляется. Она самостоятельная девочка и всегда такой была. Я ее зову «Тася-отжигася», потому что дочка лет с двух уже была уверена в себе и умудрялась «построить» всех вокруг. Она ходит в музыкальную школу и вполне прилично играет на фортепиано. И хотя несколько лет назад я сам ее туда устраивал, сейчас начал задумываться над тем, насколько серьезно ей надо развиваться в этой области. Ведь вполсилы музыке учиться нельзя, а заниматься ею серьезно – значит, делать ставку на карьеру классического пианиста, но там высочайшая конкуренция.

С сыном Ильей в этом вопросе все было гораздо проще: ему музыка была совершенно не нужна ни в каком виде.

Илья женился. Как вы себя ощущаете в роли свекра?

– Честно скажу, испытание для меня жесткое. Когда мы беседуем с сыном, и разговор заходит о родителях его жены Даши, я всегда представляю себе взрослых, очень солидных и респектабельных людей. То есть настоящих взрослых. Не таких взрослых понарошку, как я, а реальных. Потом задумываюсь и понимаю: они же по возрасту практически такие же, как мы с Таней. И тут возникает диссонанс. Потому что самого себя я ну никак не могу таковым считать – ни солидным, ни респектабельным.