История террора: «Курский расстрел»

Несмотря на устоявшееся мнение, что в Советском Союзе терроризма не существовало, теракты случались. Самыми известными считаются взрывы в московском метро в 1977 году. Но за 9 лет до московских событий в Курске произошел куда более кровавый теракт, чем в столице.

Растерянность власти

В девятом часу утра 27 сентября 1968 года в городском управлении МВД по Курску раздался телефонный звонок. Женский голос кричал в трубку, что на Привокзальной площади неизвестные открыли автоматный огонь по мирным гражданам. Дежурный сначала не поверил женщине. Но стали поступать звонки от других людей, и дежурный по городу все-таки направил на Привокзальную площадь патруль.

Подошедшие к площади милиционеры увидели следы крови на асфальте перед вокзалом, несколько окровавленных тел и прячущихся горожан. На свое счастье, милиционеры не побежали сразу к лежавшим, потому что, как выяснится позже, террористы стояли в готовности у окон одного из домов.

Один из патрульных бросился к ближайшему телефону и рассказал об увиденном. А потом началась малопонятная кутерьма. Милицейское начальство явно не понимало, что им делать. Стали звонить в обком, горком, в КГБ по Курской области. Но и там люди были в полной растерянности. В конце концов в горкоме нашелся бывший фронтовик, который взял ответственность на себя. Он приказал милиционерам оцепить площадь, постараться вывести оттуда людей, эвакуировать жителей соседних домов, установить, откуда ведется стрельба.

Сразу оцепить площадь не получилось: не хватало личного состава. Тогда было принято решение привлечь к оцеплению солдат из расквартированной на окраине Курска части внутренних войск. Тут-то и выяснилось, что стрелявшие могут быть как раз служащими из той части. За полтора дня до стрельбы из части дезертировали двое солдат-срочников, прихватив с собой два автомата и пистолеты.

Вскоре была установлена и квартира, из которой велась стрельба. Это была квартира на четвертом этаже дома № 1 по улице Вокзальной. Из ее окон площадь была как на ладони. Ворваться в помещение с ходу не получилось. Через закрытую дверь прогремела длинная очередь, а затем юношеский голос заорал, что в случае штурма они убьют заложников в квартире.

«Голос Америки» преувеличил

В спешно созданном штабе, в который вошли руководители курской милиции, КГБ, партийных органов и военных, все никак не могли решить, что же делать в данной ситуации. Террористы, а ими действительно оказались срочники из той самой воинской части внутренних войск ефрейтор Юрий Суровцев и рядовой Виктор Коршунов, сбежавшие из части 25 сентября, на переговоры не шли. Лишь истерично кричали, что убьют всех заложников, а также тех, кто приблизится к двери квартиры, а потом покончат жизнь самоубийством.

И тут раздался звонок из Москвы с требованием срочно доложить, что творится в Курске. Чиновники опешили: они не спешили докладывать в Москву о ЧП. За них это сделала радиостанция «Голос Америки» — она сообщила, что в Курске военнослужащие подняли вооруженный мятеж, протестуя против ввода советских войск в Чехословакию (войска были введены в ночь с 20 на 21 августа 1968 года).

Американские журналисты сильно приврали. Что на самом деле двигало двумя дезертирами, открывшими огонь по прохожим, было непонятно. Немного успокоив московских чиновников, курские правоохранительные и военные структуры попытались в срочном порядке выяснить все, что можно, о стрелках.

Вся подоплека кровавых событий выяснится позже, во время следствия. А пока лишь удалось узнать, что незадолго до событий на Привокзальной площади у рядового Коршунова случился нервный срыв. На полигоне в ответ на какое-то замечание офицера Коршунов схватился за автомат и заорал, что всех перестреляет, а потом застрелится сам. Его с трудом удалось успокоить и отобрать оружие. О ЧП начальство докладывать не стало, попытавшись «замять» дело. Коршунова отправили в госпиталь, подлечить нервы.

Также офицеры вынуждены были сообщить, что Коршунов отслужил уже почти 2 года, считается лучшим стрелком части, за пару недель до кровавых событий награжден знаком «Отличник Советской Армии». Именно из-за этого награждения и было решено «замять» случай на полигоне. Про ефрейтора Суровцева сотрудник особого отдела части сказал, что тот служит всего год на непыльной должности писаря в штабе. Особист посоветовал воздействовать именно на Суровцева, считая, что тот скорее сломается.

Так оно и вышло. Командир дивизии, в которой служили оба дезертира, через дверь приказал Суровцеву расстрелять Коршунова и сдаться. То ли командный голос генерала имел гипнотическую силу, то ли Суровцев уже был на грани, но приказ он выполнил и выпустил в рядового Коршунова полный автоматный магазин. Затем открыл входную дверь. Милиционеры зашли в квартиру и остолбенели.

Попытка самосуда

Двухкомнатная квартира была залита кровью. Кроме Суровцева в живых там была только хозяйка квартиры Тамара С. Она и рассказала подробности того, что происходило в квартире. Ранним утром 26 сентября в дверь настойчиво позвонили. Тамара открыла дверь и увидела перед собой двух солдат с автоматами. Ее втолкнули в квартиру. Один из ворвавшихся (Коршунов) побежал по комнатам и расстреливал через подушку спящих жильцов. Суровцев шел следом и добивал раненых чугунным утюгом. Через минуту в живых остались только двое детей и их мать, молившая о пощаде.

Коршунов сказал, что не тронет детей, если женщина принесет им водки. Тамара пошла в магазин. Но когда она вернулась в квартиру, дети были мертвы. Дезертиры убили их, пока мать ходила за водкой. В отчаянии Тамара бросилась на Коршунова с кулаками. Тот ударил ее прикладом автомата, повалил на кровать. Следующие сутки Коршунов с Суровцевым «развлекались» тем, что пили водку и насиловали женщину.

На следующее утро, в 8 часов, на Привокзальной площади было полно народа. Солдаты вытащили из-под кровати чемодан, с которым пришли прошлым утром, открыли его и извлекли на свет несколько магазинов к автоматам, два пистолета, штык-ножи. Затем встали у двух окон и открыли огонь по мирным жителям.

На площади оказалось много бывших фронтовиков, которые сразу поняли, что происходит, и стали затаскивать жителей в здание вокзала и в соседние переулки. На площади остались несколько тел погибших и раненых (всего на площади погибло 5 человек, ранено было 11), к которым подойти не было никакой возможности. Стрелки открывали огонь по любой движущейся мишени. И только когда обзор дезертирам был перекрыт подъехавшим бронетранспортером, раненых удалось унести и оказать им помощь.

К тому времени, когда оперативники и эксперты осмотрели квартиру, у дома собралась довольно внушительная толпа жителей Курска. Сдерживающие людей милиционеры доложили, что горожане намерены совершить самосуд. Чтобы не допустить этого, милиционеры пошли на хитрость. Они переодели Суровцева в милицейскую форму, прикрыли скованные наручниками руки окровавленной простыней и в таком виде вывели на улицу. Люди беспрепятственно пропустили «раненого милиционера».

Неудавшаяся жизнь

Расследование прояснило мотивы преступников. Суровцев и раньше страдал психическими расстройствами. Как его призвали с таким диагнозом, осталось неизвестным. В армии он полностью попал под влияние Коршунова. А вот с тем было все ясно.

Начать с того, что отец Коршунова во время войны служил в немецкой полиции, а после войны был приговорен к тюремному сроку. Данный период в его биографии не прибавил Коршунову-старшему любви к советской власти и свое негативное отношение к коммунистам он передал и сыну. Перед армией того исключили из института за «образ жизни, недостойный советского студента». А в воинской части Коршунов получил письмо от своей девушки, та сообщала, что не станет его ждать и выходит замуж. Солдат решил совершить самоубийство, а Суровцев и ранее высказывал подобные мысли. Оба считали, что их жизнь не удалась и жить дальше не имеет смысла.

Планируя побег из армии, Коршунов предложил напасть на какое-нибудь государственное учреждение, чтобы «умереть погромче». От нападения на горком дезертиры отказались: в том же здании располагалось городское управление милиции. Коршунов предложил напасть на прокуратуру, но Суровцев отказался. И тогда они пошли к вокзалу, где едва не наткнулись на милицейский патруль. Пытаясь скрыться, забежали в первый попавшийся дом. Зачем они открыли огонь по мирным людям, выяснить так и не удалось. Внятных ответов не было, кроме бормотаний Суровцева о том, что Коршунов решил умереть «погромче», да извечного русского «оправдания» — водка виновата.

2 ноября 1968 года выездная сессия Московского военного трибунала приговорила Юрия Суровцева к высшей мере наказания. Дело до недавнего времени оставалось секретным.

Павел Предеин

Проект «Антитеррор» реализован на средства гранта Санкт-Петербурга